Пространства и смыслы

Отправляясь в Каир в конце сентября 2015 г. вместе с группой коллег из нашего Института, из других научных организаций Москвы и Санкт-Петербурга, я имел тайную цель — приобрести комментированное и снабжённое указателями издание «ас-Сира ан-набавиййа» Ибн Исхака (704767) — Ибн Хишама (ум. 833)[600]. Такое издание мне нужно для того, чтобы в полном вооружении однажды приступить к работе над академическим переводом той части «Мурудж аз-захаб…» ал-Мас’уди (ум. 956), которая посвящена пророку Мухаммаду, а также Праведным и омейядским халифам. Рассказ же о житии основоположника ислама является существенным элементом этой части сочинения ал-Мас’уди. Предварительный поиск в Джидде, Рабате и Марракеше дал отрицательные результаты: мне предлагали современные каирские издания этого памятника (среди них были и те, что были осуществлены в ал-Азхаре[601]), лишённые, тем не менее, необходимых для академической работы атрибутов. Более того, предварительные сведения свидетельствовали о том, что и на каирских книжных рынках подобное издание отсутствует.

Явная же цель заключалась в том, чтобы выступить на конференции «Российские востоковеды и арабская культура», которую проводил Египетско-российский фонд культуры и наук, возглавляемый известным египетским предпринимателем и меценатом, выпускником Ленинградского политехнического института доктором Хусайном аш-Шафи’и.

Доктор аш-Шафи’и родился в небольшом городе Калйуб[602], административном центре провинции ал-Калйубиййа, располагающейся в Дельте. По его словам, фамилия аш-Шафи’и происходит от того, что предки организатора конференции испокон веков были факихами-богословами, которые следовали шафиитскому мазхабу[603]. Отец доктора аш-Шафи’и окончил ал-Азхар, после преподавал в этом мусульманском университете и добровольцем участвовал в Палестинской войне 1947–1949 гг. Вернувшись в 1993 г. в родной квартал из России кандидатом технических наук (по египетским меркам, доктором), господин аш-Шафи’и был окружен всеобщим вниманием и почётом как высокообразованный человек. Вскоре ему, лицу сугубо светскому, предложили стать имамом квартальной мечети (то есть быть руководителем молитв и находиться во время них впереди прочих верующих)[604]. Самое же трудное дело, которое предстояло осуществлять доктору аш-Шафи’и в этой его новой ипостаси, заключалось в том, чтобы каждую пятницу произносить перед прихожанами мечети проповедь. Старейшины предложили своему имаму в качестве подспорья старинное собрание пятничных проповедей, изданное в Каире в восьмидесятых годах девятнадцатого столетия. Среди прочего там были славословия в честь благоверного султана ’Абд ал-Хамида (1876–1909; Египет считался частью Османской империи[605]) и «благочестивых стражей порядка», состоявших на службе этого государя.

В Каире, куда мы прибыли за несколько дней до начала работы конференции, нам была предложена весьма интенсивная культурная программа (Большие Пирамиды[606], Старый Каир[607], Хан ал-Халили[608]), во время которой интересоваться книгами просто было некогда. Нашим сопровождающим был молодой человек, копт, по имени Бануф («Золотой» — это древнее египетское имя), приобретший некоторый опыт общения с россиянами на египетских курортах, где работал гидом.

Среди достопримечательностей, которые были новы для меня и произвели большое впечатление, были следующие.

Во-первых, Коптский музей, в котором мне прежде бывать не доводилось. Осмотрев тамошнюю экспозицию, в особенности её начальную часть, я воочию убедился в том, насколько органично собственно коптское искусство вырастает из провинциального, местного, египетского эллинистического стиля (ещё времени господства язычества)[609].