Пространства и смыслы

Взаимодействие двух центров исламской учёности (Дамаска и Каира) в этом контексте было особенно важным. Утратив политический контроль над ситуацией в Египте, оккупированном британцами в 1882 г., султан и его правительство с подозрением и недоверием относились к деятельности Мухаммада Абдо, Рашида Риды и их сторонников. Опасения Стамбула были связаны с возможной постановкой под сомнение легитимности османского правления с богословско-правовых позиций. Сирийские традиционалисты были призваны не допускать появления и распространения подобных идей в Дамаске и других сирийских городах среди местных улама’ и их учеников. Сохранение консервативной тенденции среди османских улама’ действительно было частью государственной политики Абдул-Хамида II и его окружения, ключевую роль в которой играли двое выходцев из Сирии: шейх Абу-л-Худа ас-Сайяди и Ахмад Иззет-паша ал-Абид. Они охотно оказывали протекцию и обеспечивали выгодными должностями тех авторитетных алимов и шейхов, которые, подобно Йусуфу Ан-Набхани, были готовы проводить курс на сохранение традиции и пропаганду сакральности султанской власти. Но факт поддержки со стороны султанского двора отнюдь не исключает тезиса о самостоятельности исламского традиционализма как значимого идеологического курса (с ясными целями, методологией и системой аргументов). Его наиболее яркий представитель, шейх Йусуф Ан-Набхани, судя по всему, отвергал реформаторские подходы к религии в силу своих убеждений, считая сложившуюся в Средние века систему исламских наук вполне завершённой и универсальной. Ал-Азхар и крупнейшие медресе Дамаска оставались в глазах традиционалистов на рубеже XIX и XX в. цитаделью таклида, каковыми они, в сущности, и были. При этом наличие салафитских взглядов на иджтихад и даже их открытое выражение не служили для османских властей поводом для преследований того или иного алима (как показывают примеры Абд ар-Раззака ал-Битара и Джамал ад-Дина ал-Касими), но носителям таких взглядов был, разумеется, закрыт путь к получению высокой протекции как в имперской столице, так и на провинциальном уровне. Салафиты в османской Сирии оставались абсолютным и не слишком влиятельным меньшинством среди консервативно настроенного большинства, их круг влияния не имел тенденции к расширению в эпоху Абдул-Хамида II, а в дальнейшем оказался существенно ослабленным со смертью «знаковых» фигур: Джамал ад-Дина ал-Касими и Абд ар-Раззака ал-Битара. Что же касается идейного влияния Мухаммада Абдо, Мухаммада Рашида Риды и их учеников, то в рассматриваемый период оно воспринималось в османской Сирии, преимущественно, с глубоким недоверием, и не могло служить в интеллектуальной сфере противовесом влиянию апологетов таклида и суфизма.

Глава 11. Каир: Охота за книгами (Д. В. Микульский)

Каир — знаменитый на весь арабский мир центр книжной торговли. По этой причине почти всякий раз, когда я оказываюсь в этом великом городе, мне попадаются книжные раритеты, которые просто нельзя не приобрести. Так, в марте 2005 г., во время конференции, посвящённой проблемам развития арабской литературы, мне посчастливилось приобрести знаменитое сочинение «Талхис ал-ибриз…» Рифа’а Рафи’ ат-Тахтави (изданное в качестве приложения к не менее знаменитому журналу «ал-Хилал»[596]; должен с гордостью сказать, что моим экземпляром, среди прочих изданий этого основополагающего памятника новоарабской литературы, пользовалась недавно покинувшая нас В. Н. Кирпиченко (1930–2015), когда работала над академическим переводом этого сочинения)[597]. Во время той же поездки моей добычей сделались два других произведения египетского классика — «ал-Муршид ал-амин ли-л-банат вал-банин» и «Манахидж ал-албаб ал-мисриййа фи мабахидж ал-адаб ал-’асриййа»[598]. Обе книги представляют собой репринты старинных изданий, осуществлённые египетским Высшим советом по культуре в 2002 г. в связи с двухсотлетием со дня рождения ат-Тахтави. Покупка была совершена с большой скидкой в книжном магазине, располагающемся в комплексе «Новая Опера»[599], где и проходила работа конференции.