Пространства протеста. Московские митинги и сообщество горожан

Едкими шутками, точными формулами, вескими нравственными доводами – именно так сегодня говорит Москва. И говорит более содержательно, чем говорят с трибун оппозиционные политики, не говоря уж о тех, кто выступает от имени власти. К кому обращена вся совокупность этих плакатных уличных текстов? Очень много плакатов было обращено к Путину, к высшей власти. Но по большей части это была риторическая, формальная адресация. Было легко заметить, что лозунги были написаны для самих участников митинга и для тех, кто потом увидит их снимки, выложенные в Интернете. Люди ходили и фотографировали плакаты, это был особый вид активности на митингах. Так текст, изготовленный одиночкой в одном экземпляре, становился масскоммуникативным сообщением. Ясно, что на митинге это сообщение транслировалось городу, а в Интернете – уже и миру. По-другому можно сказать, что на митинге город говорил сам себе. А затем уже страна говорила себе, потому что не только москвичи видят фотографии с митингов и читают слова на плакатах и не только москвичи пишут эти слова.

В социальном пространстве

Много толковали о том, что на митинги вышел средний класс. Для некоторой части граждан эта была радостная весть. Они давно ждали, что средний класс, как это было на Западе, выразит свою волю: иметь правовое, демократическое государство, в котором можно спокойно и честно жить. Демонстранты ведь вышли именно под такими лозунгами. Других весть о выступлении среднего класса обеспокоила и разочаровала: эти ждали, что вот образуется у нас средний класс – и будет он, как везде на Западе, верной опорой для власти, гарантом стабильности. А тут чуть ли не бунт, революция с белыми ленточками.

Левада-центр уделил много внимания анализу социальной принадлежности тех, кто выходил на митинги в Москве, и тех, кто выразил митингующим поддержку в ходе опросов, проводившихся по всей России. Не будем здесь углубляться в так и не решенный российской наукой об обществе вопрос, есть ли у нас средний класс, а если есть, то каковы критерии его определения. Примем народное определение: средний класс – это те, кто получает выше среднего, кто живет по нынешним меркам неплохо, так, как хотели бы жить все остальные.

Наблюдения показывают, что средний класс в таком понимании начал формироваться у нас после разгосударствления экономики. Как и на Западе, это были прежде всего деловые люди, представители малого и среднего бизнеса, другие самозанятые. Их доходы позволяли реализовать многие давние мечты всех советских людей: о собственной машине, собственной квартире, собственной даче, о хорошем образовании для детей, хорошем отдыхе для всей семьи. Особым вольнодумством и свободолюбием этот средний класс не отличался, но чего он точно не хотел, так это зависимости от государственных инстанций.

Затем началась путинская эпоха. Появились газонефтяные деньги, государственная бюрократия сумела забрать эти деньги в свои руки. Средствами, которые позволяют иметь все перечисленные блага, вожделенные атрибуты жизни среднего класса, стали располагать во все большем числе госчиновники. Они по факту влились в средний класс. Количество бизнесменов в стране не росло ни абсолютно, ни относительно населения в целом. А в так называемом среднем классе их доля стала уменьшаться, поскольку в нем росла доля «государевых людей». Такой средний класс не пойдет бунтовать против своего начальства.

Тогда что же произошло в Москве? На московских митингах, как показали исследования, доля участников с доходом выше среднего была действительно выше, чем в среднем по Москве. Но еще больше была доля тех, у кого образование выше, чем в среднем по Москве. То есть это были люди, которые сумели конвертировать свое образование в доход. Мы бы сказали, что это была так называемая буржуазия образования – специалисты, менеджеры и т. п. Но анализ показал, что в составе приходивших на митинг были люди с любыми доходами – средними, выше средних, существенно выше средних, но также и существенно ниже средних (вспомним пенсионерок, о которых говорилось выше). Политические ориентации участников были при этом схожи, повод, по которому они пришли на митинг, был у всех один и тот же. Не классовая принадлежность была причиной их прихода, не она определяла их гражданскую позицию. Словом, классифицировать участников по классовому признаку – в марксистских ли терминах либо в иных – не стоит. Куда более правильным определением участников кажется термин «рассерженные горожане» либо просто «граждане».