– Потому что у одной из наших пациенток – припадок, – начал объяснять Зуев, стараясь вывести их общение из эмоционального плана в смысловой, – а ей может помочь лучше всех Света, у них… Как бы это вам попонятнее объяснить? В общем – неважно, важно то, что для Сереньки сегодня еще не имеет принципиального значения, кто с ним играет, это придет позже…
Он смотрел мимо плеча Ирины на мальчика, который красную машину признавать не захотел и либо проносился мимо, либо просто, не видя, сбивал игрушку, и она отлетала в сторону.
Матрена, которой, наверно, было тяжело каждый раз вставать и ложиться, просто ползала за ним по ковру. Внезапно Серенька, видимо, довольно серьезно зацепился ногой за машинку, ему стало больно, он упал на бок и противно завыл. Один из охранников тут же подскочил к нему и сунул в руки зайца. Ребенок затих.
Матрена посмотрела на Зуева, тот кивнул, тогда она, укоризненно взглянув на охранника, забрала у Сереньки игрушку, и тот снова, уже успокоившись, отправился в свое путешествие. А Матрена, взяв со скамейки стаканчик с мыльной пеной, начала чередовать – пузырь, пузырь, машинка. Пузырь, машинка, пузырь. Машинка, пузырь, пузырь. На пятый или седьмой раз Серенька опять наткнулся на машинку, упал и заплакал.
– Зачем вы это делаете, Алексей Михайлович? – вступилась за сына Замковская. – Это же издевательство…
– Несколько дней назад мы, Ирина Николаевна, – Зуев вздохнул тяжело, сколько раз он уже пытался объяснить это, ну пусть даже не ей, – попробовали сделать так, чтобы ваш сын заметил, что мир существует. И сделали крохотный шажок в этом направлении. Сегодня мы хотим ему показать, что мир – разный…
– Но ему же больно…
– Не уверен. – Алексей покачал головой. – Я думаю, он плачет не от боли, а от разочарования, а это вполне человеческое чувство.
– Вы – очень жестокий человек! – почти выкрикнула Ирина.
– Наверное.
Он подозвал Матрену Григорьевну, пошептал ей на ухо. Она кивнула, вышла и быстро вернулась, держа что-то в руке. Затем опять села на пол и начала мудрить над машинкой.
– На что вы надеетесь, доктор? – зло спросила вдруг Замковская. – Вы же видели документы, томограмму, рентген – у Сереньки поражена большая часть мозга…
– Да, я знаю и помню. – Алексей Михайлович смотрел через плечо Ирины, ждал, пока Матрена закончит свои манипуляции с пожарной машиной. – Но это не всегда означает конец…
– Что вы имеете в виду? – насторожилась Замковская. – Чего вы хотите добиться? Чтобы он мог ходить, а не только бегать на четвереньках?
Зуев кивнул, не раскрывая рта. Рядом с ними неожиданно оказалась Надин, замерла прислушиваясь.
– Чтобы он мог есть за столом, как нормальный человек, а не тянуть жидкую кашу или пюре?
Алексей опять кивнул.
– Чтобы он мог играть с другими детьми? – все больше распалялась Ирина. – Сидеть за партой? Разговаривать?
Она наступала на Зуева, заталкивая его в собственный кабинет. Один из охранников угрожающе приблизился.
– И еще чтобы он пел, – невозмутимо заговорил Алексей, – рисовал, учился в школе, а потом в институте… Я не говорю, что он все это сможет, я говорю, что мы попробуем его всему этому научить.
– Но ведь у него поражены речевой, часть двигательных, зрительный и прочие сенсорные центры! – Замков-ская уже почти кричала.
За ее спиной удовлетворенно кивала головой Надин.
Зуев обошел свой стол с другой стороны, взял с полки какую-то папку, пролистал, протянул Ирине:
– Вот, прочитайте, пожалуйста, Ирина Николаевна, – примирительно сказал он. – Это письма мамы одного из наших пациентов. У нее гораздо более тяжелый случай был, чем ваш. Прочитайте, вам будет полезно…
Ирина отвернулась к стене, закусила губу, чтобы не заплакать:
– Что вы понимаете? – тихо спросила она. – Как вы можете судить, у кого какой случай? Это только мать может почувствовать…
– А потом, вы что, чудотворец? – неожиданно вмешалась Надин. – Как вы собираетесь получать ваши результаты? Святым Духом?
За ее спиной раздался какой-то звук, и все обернулись. Серенька, прервав свое путешествие, как завороженный смотрел на проезжающую мимо него красную пожарную машину. Распластавшаяся в нелепой позе, Матрена Григорьевна тихонько тянула ее за привязанную веревочку.
– Ехали медведи на велосипеде… – радостно продекламировала неизвестно откуда появившаяся Маша. – А за ними раки на хромой собаке…
Из двери высунулся мальчик и выстрелил в нее из водяного пистолета. Сумасшедшая, радостно взвизгнув, упала на пол.
6
Джип-«Мерседес» тихонько подпрыгивал на кочках, объезжая новые канавы и кучи щебенки и песка. Ремонт, а если быть честным, строительство новой дороги шло и днем и ночью. Ирина не знала, на какие рычаги нажал муж, кому и сколько он заплатил, но работа шла полным ходом.