Простушка. Лгу не могу

Может, меня, в отличие от Уэсли, и не переполнял восторг по поводу праздника (я даже сомневалась, что когда-нибудь почувствую нечто подобное), но, если бы мне предложили провести Рождество в семье, я бы непременно выбрала семью Эми.

Ну, кроме своей собственной.

В этот день мне позвонили только один раз. И то не на мой новый мобильник, а на домашний телефон Рашей, да еще и за счет вызываемого абонента.

– Да, я согласна оплатить расходы, – сказала я в трубку, чувствуя себя немного неловко, несмотря на заверения Рашей, что они оплатят разговор.

У меня возникла стойкая уверенность, что из тюрьмы им звонят впервые.

– Сонни?

Я много лет не слышала его голоса, но сразу узнала его. Глубокий и в то же время легкий. В нем даже угадывалась улыбка. Сколько я помнила отца, он всегда улыбался.

– Здравствуй, папа. – Мой голос чуть дрогнул. – Счастливого Рождества.

– У тебя такой взрослый голос, – сказал он. – Наверное, уже не стоит называть тебя Крошкой Сонни, да?

– Может быть, – сказала я. Меня удивило, насколько спокойно он говорил. Уверенно и без злобы. Я почему-то думала, что тюрьма ожесточит его. Но его голос… Он не был похож на голос преступника. – Прошло так много времени.

– Я знаю. Не передать, как я обрадовался, когда получил твое письмо.

– Правда?

– Конечно, Крошка Сонни. Я пытался звонить и писать вам, но не дозвонился.

– Мы переехали несколько лет назад. В дедушкин дом. И мама так и не подключила домашний телефон. А номер ее мобильного все время менялся, так что…

– Твоя мама, – негромко рассмеялся он, – это нечто.

– Да… Потому я и дала тебе этот номер. Я сейчас у подруги. Ее родители разрешили сюда звонить.

– О, – сказал отец. – Что ж, скажи им спасибо от меня.

Он помолчал.

– А все-таки как поживает твоя мама?

Пришло время большой лжи:

– Отлично. Нашла хорошую работу и встречается с кем-то, так что у нее все в порядке. Сегодня утром мы встретили Рождество, а потом я пришла к подруге на обед.

– Это здорово, – сказал папа. – Я скучаю по тебе, Крошка Сонни.

– Я тоже скучаю по тебе.

Только когда у меня вырвались эти слова, я осознала, насколько они искренни. Что бы я ни говорила о нем все эти годы, как бы ни страдала от злости и обиды, я скучала по нему. Особенно сейчас.

– Послушай, – продолжил он. – Я знаю, ты занята, но мне бы очень хотелось увидеть тебя. Если ты когда-нибудь захочешь приехать…

– Я приеду.

– Да?

– Да, – ответила я. – Еще не знаю когда, но скоро.

– Это было бы здорово, Сонни. Ты сможешь посмеяться надо моим супермодным оранжевым комбинезоном. – И, хотя его голос звучал все так же твердо, я уловила в нем нотки облегчения. Никто бы этого не заметил, но мне удалось.

В очередной раз пришлось напомнить себе страшную правду. Мой отец, возможно, не производил впечатления преступника, но был им. Не спорю, может, он изменился за эти годы. И вовсе не такой негодяй, как утверждала мама. Но, несмотря на все свое обаяние, он обманщик.

Так же как и я.

Вопрос в другом: насколько далеко он зашел в своем обмане?

Не исключено, что я совершала ошибку, позволяя ему вернуться в мою жизнь. Но Райдер сказал, что отец, возможно, удивит меня, если я дам ему шанс, и он уже это сделал своим звонком.

– Ты еще здесь, Крошка Сонни?

– Да. Я здесь. Но не могу долго говорить. Телефонные счета довольно…

– Я понимаю, – сказал отец. – Но, если у тебя есть еще несколько минут, мне бы хотелось узнать побольше о тебе, взрослой.

Я улыбнулась:

– Что ты хочешь знать?

– Все, – ответил он.

Я не могла рассказать ему все. Этого я никому не могла рассказать. Но в следующие пять минут я постаралась рассказать как можно больше правды.

16

– Ты что, издеваешься?

Я стукнула кулаком по рулевому колесу Герт и вздрогнула, когда ее клаксон откликнулся оглушительным би-ип! Потому что вопреки логике меня это удивило.

Я едва успела дотянуть этот четырехколесный хлам до дорожного кармана, как Герт застонала, заскрипела и встала намертво. А я застряла на отрезке шоссе между Гамильтоном и Оук Хиллом на следующий день после Рождества.

И все говорило о том, что я опоздаю на работу.

– Пожалуйста, пусть это будет всего лишь аккумулятор, – бормотала я, вылезая из машины, чтобы открыть капот. – Пожалуйста, пусть тебе понадобится только подзарядка.

У меня, конечно, была работа, но бензин, рождественские подарки и кое-какие зимние обновки сожрали все мои сбережения. Денег на ремонт Герт не осталось. Я знала, что Раши не откажут мне в помощи, но все еще чувствовала себя неловко, приняв в подарок навороченный телефон.

Я подняла капот и уставилась внутрь, вдруг вспомнив, что ничего не понимаю в машинах. Я даже не знала, зачем вообще полезла под капот – просто все так делали, когда застревали на обочине.

– Вот черт! – вырвалось у меня, пока я разглядывала то, что считала аккумулятором.