Простые реалии (СИ)

— Я не предатель и никогда им не был! — Позже скажет Солдат доктору Джо, который был обеспокоен судьбой Джеймса. Уинсли ведь и правда боялся, что ночь после крушения проекта станет для Зимнего Солдата в застенках «Гидры» последней, ведь парня оставили в карцере два на два метра, совершенно одного. Лицом к лицу со своими воспоминаниями, которые прорвались сквозь заблокированную программой память грузом чувств и разрывающей изнутри боли. Они придавили наёмника к мокрому полу его темницы, так что тот не мог и пошевелиться.

Карцер был затерян на территории базы и в узкое незастеклённое окно под потолком в него проникала дождевая вода. А дождь в тот вечер как назло зарядил словно из ведра. Ледяной, он упругими каплями врезался в бледную кожу Джеймса на спине, которую покрывали россыпью ссадины и тёмные пятна гематом, врезался в человеческую руку Солдата… От быстрой регенерации повреждения, что нанёс ей Капитан, уже зажили, оставив, как привет из прошлого, фиолетовые синяки. Бионическая же рука крепко сжимала пистолет.

Великодушное руководство, избив и оставив без столь необходимого сейчас обнуления, вложило в руки Солдату заряженный ГЛОК. Хотя… нужен то всего один патрон. Одного хватит, чтобы под тяжестью всего этого груза жизни снести себе башку к чертям собачьим, оставив на стенах карцера бурые потёки. Этого ли хотел Пирс или же желал, чтобы наёмник справился сам со всем этим кошмаром, что как калейдоскоп прокручивался у Барнса перед глазами?

Больно. Больно. Слишком больно и страшно… да так, что нет никаких сил бороться.

С трудом поднявшись на ноги, он малодушно помышлял о смерти и даже поднёс оружие к виску…

— Стой! — он не видел её лица, он был заперт, но по голосу узнал лаборантку доктора Джо – Римму. — Я искала тебя, — зашептала девушка, прижавшись щекой к металлической двери. Под проливным дождём он легко мог её представить. Промокшую до нитки, со светлыми волосами, испуганную девчушку в белом халатике поверх ситцевого желтого платья, что он видел на ней днём. Она ведь каждый раз краснела от смущения, лишь только видела его на горизонте, после чего спешила скрыться за широкую спину Уинсли, будто сама была белой лабораторной мышкой. — Ты не должен делать этого, не смей! Ты должен жить!

— Уже поздно. Уходи! — Джеймс ничего не видел сейчас перед собой, ослепленный злостью на самого себя, болью и воспоминаниями, которые затягивали его всё дальше и дальше в омут памяти. — Я не выполнил приказ. Я должен понести наказание.

— Ты ошибаешься. Все мы ошибаемся. Ты уже понёс его… Осталось только справиться! Это испытание, Джеймс… Пирс не отдавал тебе приказа убивать себя! — И откуда столько упорства взялось в этой хрупкой девчонке? Джеймс в ней сильно ошибался. У белой мышки в душе был стальной стержень, благодаря которому жизнь её до сих пор не сломала, заставляя бороться и идти вперёд. Она и её брат выросли в интернате «Гидры» для одарённых детей. Барнс помнил, что Уинсли говорил, будто родителей близнецов Рима и Риммы давно уже не было в живых и они были круглыми сиротами, не имевшими других родственников. — Иначе, зачем всё? Пожалуйста! Джеймс! — Голос дрогнул, но Римма справилась с собой, проглотив застрявший в горле комок. Ей самой хотелось плакать, что там… выть хотелось. Она не знала Солдата так близко, как её научный руководитель – доктор Джо, но он нравился ей и даже больше. Римма сердцем чувствовала совершенно иррациональное, что не дать ему сдохнуть здесь и сейчас будет совершенно правильно. И на взаимность даже не надеялась. Никто не заметит бледную лабораторную моль на огромной базе «Гидры». Она одна из многих… А он исключительное оружие, цербер Пирса.

Даже после истории о том, как ей стало плохо на центральной лестнице, из-за удушающего зноя этих мест, и она с неё чуть было не упала от головокружения… Это произошло не так давно, будто бонусом ко всему, из-за чего Римма чувствовала ещё и благодарность к Солдату. Именно Джеймс не дал ей разбить тогда голову о мраморные ступени, подхватив девушку. Он спас ей жизнь, проводив после внимательным взглядом серых глаз, в которых застыло нечитаемое выражение, будто он боялся, что в холле она опять полетит носом вниз.

Почему бы и ей не сделать тоже самое для него?

Ему нужна помощь. Очень нужна. Нужен кто-то, кто бы помог справиться с собой. Отвлечь. Успокоить. Панические атаки - это так страшно…

И она, вымокнув насквозь, рискуя насмерть заболеть, говорила с ним всю ночь, дрожа от холода. И вскрикнула, совершенно не думая о том, что может привлечь внимание охраны, когда он расстрелял всю обойму, подальше от греха, об стенку карцера. Она думала, что его больше нет… После, часто вспоминая тот момент, когда сердце её упало вниз от этих звуков и как вернулось на место, когда он снова подал голос.

— Римма…

— Да, Джеймс?

— Я боюсь…

— Не бойся, я с тобой.