Простые сложности

‒ Перебор? Мне тридцать шесть, у меня нет детей, жена изменяет с компаньоном, который просит за свою долю баснословную цифру, а с ней помочь может лишь отец. А для него деньги в обмен на внука, как ты понимаешь, или же, хотя бы на намёк, что мне светит продолжение рода. Так что нет, не перебор. Вариантов ей я не оставлю. Ладно, болтун, отдыхай, ‒ голос друга становится тише. ‒ Ты в хороших руках, знаю твоего врача. Как только вернусь, сразу к тебе заеду.

‒ Не теряйся.

Друг на взводе. Мне бы сейчас рядом быть, чтобы шею кому-нибудь не свернул, а я отлёживаюсь.

Снова упираюсь взглядом в белый потолок, возвращаясь мысленно к Нине. Перед глазами серое небо, в котором я утонул и продолжаю идти ко дну. Сейчас бы её рядом ‒ здесь, рука в руке. Но меньше всего желаю, чтобы она видела всю степень моей беспомощности. Жалость её мне не нужна. Пусть брыкается, кричит, обвиняет, только не жалеет. Я для неё обязан быть стеной, и для сына, если пожелает. И моя задача встать на ноги как можно быстрее, чтобы воспользоваться советом друга и взять своё, не спрашивая.

Глава 22

Нина

‒ Боюсь я, Нин, ‒ канючит Яна, садясь за руль. ‒ Может, не стоит мне ехать? Полина вчера ясно дала понять, что мне в офисе больше не рады.

‒ Едем, ‒ говорю уверенно. ‒ К тому же слышать от тебя опасения ‒ удивительно. В нашей семье именно я тот самый элемент, который всегда и во всём сомневается.

Завозим детей к маме. Она не рада очередному дню с внуками, но прекрасно понимает, что у нас с сестрой на данный момент вариантов нет.

По дороге на работу молчим. Каждая думает о своём. Я так усиленно тащу Янку с собой, не уверенная в собственной судьбе. Мне показалось, что Алилов настроен решительно, и адвокат, приехавший с ним, прямое тому подтверждение, но всё может измениться в любой момент. Полина – не дура, и появление мужа скажет обо всём без слов, сразу же направив стрелки в мою сторону. Сейчас и я зависима от решения генерального, потому что дальнейшая работа с Полиной априори невозможна.

В офисе – тишина и покой. Охранник на входе пропускает без проблем даже Яну, хотя по регламенту службу безопасности должны оповестить о нежелательном человеке, которому здесь не рады. Быстро переглядываемся и идём ко мне в кабинет.

‒ Нина! ‒ Уварова набрасывается на меня, обнимая за шею. ‒ Я соскучилась. Честно! Как там Москва? Как Вита? Вы подружились? ‒ сыплет вопросами, не даёт возможности снять верхнюю одежду. С трудом оттаскиваю от себя Светлану Владимировну, чтобы поймать дозу воздуха.

‒ Вита Андреевна очень славная и позитивная, ‒ улыбаюсь, вспоминая куратора. ‒ Привет вам передавала, много рассказывала. У вас тут как?

‒ Наверное, уже знаешь, как, ‒ кивает в сторону Яны, которая скромно пристроилась на стуле. ‒ Полина вчера лютовала, ‒ недовольно поджимает губы, ‒ перегнула. Я полностью на стороне твоей сестры, но Алилову откровенно несёт и остановить её некому. Почувствовала себя выше всех: говорю, что пожелаю, и ничего мне за это не будет.

Будет ‒ хочется высказаться Уваровой. Я молчу, пока не понимая, что именно задумал Алилов и когда планирует выяснить отношения с женой. Возможно, он прямо вчера развернулся и уехал в Москву, решив оставить разборки на потом, а в Тверь стремился по другим причинам.

‒ В любом случае, Яне необходимо забрать документы, да и заявление написать. Одних слов Полины недостаточно.

‒ Согласна, ‒ кивает моя начальница. ‒ Кстати, ‒ мнётся, ‒ Алилова тебя зайти просила, как приедешь. Настаивала, чтобы сразу к ней.

‒ Значит, пошла, ‒ решительно направляюсь к двери, провожаемая сочувственными взглядами.

‒ Нин, сдерживайся, ладно? ‒ просит Уварова. ‒ Для тебя сейчас работа важна. Яна уже вылетела, ты должна остаться.

‒ Постараюсь.

А как постараться, когда жена генерального, не скрывая презрения ко всем имеющимся мамам, позволяет себе всё и даже больше. Мне показалось, что сам Сергей Нигматуллович не разделяет мнение Полины, а тоскливый взгляд, с которым он в первый день разглядывал наших с Яной мальчишек, вызывает сомнения в том, что они на одной стороне.

‒ Добрый день, Полина Степановна, ‒ замираю в дверях кабинета, ожидая разрешения продвинуться дальше.

‒ Документы привезла? ‒ спрашивает, не поднимая головы, нервно чёркая по листу бумаги.

‒ Нет. Ничего не передавали.

‒ Как не передавали? Мой муж должен был передать с тобой заключение по отчёту, с правками и замечаниями.

Обращение на «ты» режет слух, а ледяной тон пробирает неприязнью. Полина смотрит на меня. Злость делает её лицо омерзительным, и приятная блондинка отталкивает.

‒ Сергей Нигматтуллович сначала говорил о папке, но затем, видимо, передумал. Почему, я не спрашивала. Не моё дело, ‒ говорю чётко и холодно, едва сдерживаясь, чтобы не опуститься до тона Полины.