Простые вещи

День, когда мне следовало по-настоящему преодолеть себя и шагнуть в неизвестность, стартовал около пяти утра по местному времени. Ещё одна порция снотворного подействовала на меня не очень эффективно, поэтому всю ночь я постоянно дёргался и ворочался, страдая от душевного дисбаланса и тумана в голове. В ней то и дело возникали новые мысли о том, что уже совсем скоро вся история, связанная с именем Андрея Резнёва, закончится, а мои страдания уйдут прочь раз и навсегда. Стоит только переступить порог лечебницы и забрать необходимые документы…

В теории расклад был довольно простым, но я был уверен, что практика сразу же начнёт выдавать аспекты, которые усложнят нашу задачу.

Новая сделка с Владельцем была крайне неприятной, но другого выхода, как уже сказал Эрик, у нас не было, поэтому я пытался рубить корни нарастающего страха по мере их появления.

Моё общее состояние, на удивление, было не самым паршивым. Рука практически не болела, тело было оковано слабостью из-за недосыпа, аппетит напрочь отсутствовал.

Я заварил себе облепихового чая и через силу съел несколько ложек овсяной каши, убеждая себя, что энергия мне сегодня жизненно необходима.

Во время умывания холодной водой я задумался о том, какие обстоятельства привели меня к тому, что совсем скоро я поеду в настоящий ад, чтобы помочь человеку, которого ненавижу всем сердцем.

Я оделся, ещё раз всё хорошо обдумал и открыл средний ящик своего комода с одеждой, откуда достал ножны, внутри которых находился подарок Кирила Ренне. Надеюсь, не понадобится…

Бютнер, следуя своей честности и пунктуальности, приехал вовремя.

– Доброе утро. Ты как, готов? – спросил он.

– Доброе. Я не знаю, чего ожидать.

– Это к лучшему. Поспал хоть немного?

– Вздремнул чуток.

– Аналогично.

Довольно продолжительное время пути мы ехали молча, довольствуясь лишь композициями с радиоволн.

– Как прошёл день наедине с Алисой? – неожиданно спросил Эрик.

Я немного растерялся, но попытался сохранить хладнокровие.

– Вполне хорошо.

– Ладно тебе, Серб, не скромничай. Я же знаю, что тебе она понравилась.

– Что? Нет… Что за чушь?

– Прекрати. Когда разговор доходит до любовной темы никто из нас не в состоянии умело врать.

– Да. Алиса симпатичная, – скованно ответил я.

– Опять скромничаешь. Да ты без ума от неё, приятель! Думаешь, я не видел, каким взглядом ты на неё смотришь?

– Каким же?

– Вот таким, – он посмотрел на меня, выпучив свои глаза так сильно, насколько мог.

Это показалось мне забавным, и я рассмеялся.

– Видишь, самому смешно ведь. И ты не подумай, я не смею винить тебя. Ни в коем случае! Она и правда волшебная девушка, в такую трудно не влюбиться.

– Да не влюбился я… С чего вдруг такие вопросы?

– Просто. Мне интересно.

– Что тебе интересно? – в довольно грубом тоне ответил я.

Такой разговор казался мне странным и неоправданным, я чувствовал себя некомфортно. Хотя, в общих чертах, Бютнер был прав.

– Твоё отношение к Черышевой. Не более того.

– Нормально я к ней отношусь. Ты доволен?

Эрик понял, что я не намерен продолжать диалог на эту тему, и оставил меня в покое. Он был мне симпатичен как человек, но его излишнее дружелюбие и попытки поговорить со мной по душам мне не особо импонировали.

– Расскажи лучше про наше дело, – нарушил я очередной ритуал нашего молчания.

– Резнёв ничего толкового не сказал, ты ведь его знаешь.

– Знаю, – ухмыльнулся я. – Долго нам ещё ехать?

– Ещё около часа, если будем ехать с такой же скоростью. Лечебница сама по себе является довольно жутким местом. Я сам однажды был в таком отряде исполнителей, поэтому некоторые подробности и нюансы знаю.

– Ты был исполнителем? – удивился я. – И как всё прошло?

– Не спрашивай… Из нашей команды вернулся только я.

– Сколько вас было?

– Четверо. Двоих я совсем не знал, бывалые наёмники. А один был моим хорошим другом с гимназии, – по его поникшему и слегка дрожащему голосу было прекрасно заметно, что эти воспоминания вызывают у моего собеседника небывалую боль утраты. – Кстати, если совсем откровенно, то ты чем-то напоминаешь мне его. Как же ты похож на Руслана… И внешне, и по характеру… Иногда я буквально вижу в твоём образе своего друга, но вовремя возвращаюсь к реальности…

– Соболезную, Эрик, – теперь мне стало понятно, почему у него такая тяга к дружбе со мной. – Я уверен, что он был хорошим парнем.

– Да. Да, Серб. Как и ты. Я рад, что мы сейчас вместе. Мне было бы трудно отправляться в лечебницу с кем-то другим.

– Это взаимно, Эрик, – я по-приятельски хлопнул его по плечу. – Извини меня, просто в последнее время моя циническая составляющая уничтожает всю мою гуманность.

– Прекрати. В твоём случае извинения не уместны, Серб. Всё в порядке.

Я улыбнулся ему в ответ и кинул свой взор на бесконечную дорогу, по периметру которой росли сотни голых деревьев.

Шёл мокрый снег, выл северо-западный ветер. Интересно, это когда-нибудь кончится?

– Самое тяжелое в этой жизни – это осознание того, что твои близкие люди уязвимы. Я всегда охотно иду на контакт с людьми, но подпускаю к себе с большим трудом. Это всё из-за страха потери.