Простые вещи

– Любой приворот, попытка изменить чувства с помощью магии наносит непоправимый вред человеку, разрушают его личность. А я бы не сделал ничего, что может оказаться опасным для вас. Пусть я не был полностью честен, но мои намерения и мотивы никогда не были корыстными.

– Вы позволите мне в этом убедиться?

Шефнер сделал вид, что не понял, о чем я его спросила. Пришлось пояснить:

– Когда вы рассказывали мне о ментальной магии, то говорили о способности самих менталистов открывать свое сознание. Я уже не могу поверить вашим словам, но если бы сама смогла увидеть, что у вас на душе…

– Это невозможно, – бесцветным голосом сказал Шефнер. – Моя должность не позволяет мне быть столь беспечным.

Презрительно скривила губы.

– Так и знала. Вам стоит уйти и больше не возвращаться. Не думаю, что есть дальнейший смысл в нашем сотрудничестве. И в отношениях тоже.

– София!

Шефнер вскинул руку, намереваясь коснуться меня, и я инстинктивно вжалась в кресло. Он резко вздохнул, но дотрагиваться до меня не стал. Казалось, даже воздух от напряжения стал густым, а время замедлилось.

– Сначала я порадовался, что вы позволили мне объясниться, что не побоялись остаться со мной наедине. Но это ведь не так? На самом деле вы устроили мне проверку. Вы хотели узнать, способен ли я причинить вам вред, воспользуюсь ли вашей беззащитностью. Мнимой беззащитностью. Это что-то с комнатой? Хотя нет… с креслом!

– У меня не хватило бы ни времени, ни сил, чтобы зачаровать всю комнату, – с досадой сказала я. Маг догадался слишком быстро, выходит, я была не так хитра, как думала.

– Значит, этим вы занимались всю неделю, София?

– Нет, я зачаровала кресло гораздо раньше, еще до того, как меня ограбили. Никто не смог понять, что это кресло является артефактом, поэтому его и не тронули. Я просто добавила еще несколько чар, предупреждающих меня о попытках использовать ментальную магию.

– Если бы я попытался использовать против вас заклинание, что тогда со мной случилось бы?

– А вы попробуйте и узнаете, – сказала ядовито.

– Провоцируете меня? – усмехнулся Шефнер. – Не думаю, что вы использовали бы смертельные чары. Значит, что-то обездвиживающее. Довольно неосторожно.

Маг поднялся, обошел вокруг кресла, на котором я сидела, будто пытаясь найти границу моих чар. Бесполезно, чары можно заметить, когда они в активном состоянии. Но я все равно беспокойно следила за Шефнером, чувствуя себя птичкой, вокруг которой кругами бродит голодный кот. Была ли моя клетка достаточно хорошим оплотом? Мои пальцы беспокойно гладили обивку кресла, готовясь в любой момент поставить защиту.

– Вот как, значит, все обернулось, – задумчиво сказал Шефнер, останавливаясь где-то за моей спиной. – Неужели вы действительно хотите держать всех на расстоянии?

– Лишь тех, кто предает меня.

– Я сделал вам больно. Разочаровал вас. Что мне сделать, чтобы все исправить?

– Я уже говорила. Исчезнуть из моей жизни.

– Этого не произойдет. Никогда. – Уверенность в голосе менталиста пугала. – Все слишком далеко зашло. Я уже не смогу сделать вид, что мои чувства не имеют значения. Вы моя слабость, София. Очаровательная, приятная, но от этого не менее опасная слабость.

– И поэтому вы пытаетесь постоянно контролировать меня?

– Может быть, – задумчиво откликнулся Шефнер. – Но я умею учиться на своих ошибках.

Шаги. Дверь открылась и закрылась. Я осталась одна. Никакого чувства победы не было, только усталость и понимание, что это первый раунд с противником, гораздо более опытным и умным, чем я.

Мартин покинул мастерскую в самом дурном расположении духа. В таком состоянии, раздраженном и злом, ему обычно легко и эффективно работалось. Да и подчиненные, чувствуя, что босс не в настроении, старались все делать быстро и в самом лучшем качестве. А вот родных и близких Мартин предпочитал избегать до тех пор, пока его душевное равновесие не восстановится.

Тетушка Адель конечно же знала эту черту племянника и давала ему возможность успокоиться – точнее, сорвать злость на врагах государства или же нерадивых службистах. Но не в этот раз.

Фрау Ратцингер поджидала Мартина на первом этаже, делая вид, что рассматривает пасторальные пейзажи на стенах.

– Мартин, дорогой! – остановила она его, когда он совершенно невежливо пытался проскользнуть мимо нее. – Ну кто же так небрежно накладывает невидимость?

Менталист вздохнул и стряхнул с себя магический флер.

– Мне никогда не удавалось вас обмануть, тетушка.

– Ты плохо стараешься! – Фрау отмахнулась от явного подхалимажа и, поманив племянника пухлым пальчиком, заставила его склониться. Громким шепотом спросила: – Ну что? Как вы поговорили?

– Хорошо, – коротко ответил Мартин.

– Грех обманывать престарелую родственницу, – недовольно сказала тетушка Адель. – Уж не знаю, чем ты обидел Софи, но девочка… как бы помягче выразиться… ненавидит тебя.

Шефнер скривился, будто у него внезапно заболел зуб.

– Как-то совсем не мягко прозвучало.

– А до тебя по-другому и не дойдет. Поучился бы лучше у Петера, как с девушками обращаться.

– А что Петер? – бесцветным голосом спросил менталист.