Просветительские идеи и революционный процесс в Северной Америке

Авторы пенсильванской конституции, а вслед за ними и вермонтцы включили в свой основной закон почти дословную цитату из Беккариа. Итальянский просветитель был убежден, что смертная казнь в качестве средства устрашения потенциальных преступников менее эффективна, нежели более длительные наказания: «Не суровость, а продолжительность наказания производит наибольшее влияние на душу человека, потому что на чувства наши легче и устойчивее воздействуют более слабые, но повторяющиеся впечатления, чем сильные, но быстро преходящие потрясения… Смертная казнь для большинства является зрелищем, у некоторых она вызывает чувство сострадания, смешанное с негодованием. Оба эти чувства больше занимают душу зрителей, чем спасительный ужас, на который рассчитывает закон»[695]. Пенсильванцы развили эту мысль, постаравшись совместить длительность наказания (каторжные работы) и традиционную для раннего Нового времени публичность кары: «Для более эффективного удержания от совершения преступлений продолжительными публичными наказаниями длительной продолжительности и для того, чтобы сделать кровавые наказания менее необходимыми, должны быть предусмотрены дома для наказания каторжными работами тех, кто будет осужден за преступления, не связанные с смертной казнью; при этом преступники должны быть заключены в тюрьму на благо общества или для возмещения вреда, причиненного частным лицам; и все лица в надлежащее время должны быть допущены к лицезрению заключенных за работой» (конституция Пенсильвании, секц. 39; ср.: конституция Вермонта, секц. XXXV).

Еще один беккарианский принцип — соразмерности преступлений и наказаний — был включен во многие декларации прав штатов. Беккариа пояснял это требование так: «Общая польза требует, чтобы преступления не совершались и в особенности чтобы не совершались преступления, наиболее вредные для общества. Поэтому препятствия, сдерживающие людей от преступлений, должны быть тем сильнее, чем важнее нарушаемое благо и чем сильнее побуждения к совершению преступлений. Следовательно, должна быть соразмерность между преступлениями и наказаниями»[696]. Американцы использовали формулировки, напоминающие как о принципах Беккариа, так и о Великой хартии вольностей. В Великой хартии говорится: «Свободный человек будет штрафоваться за малый проступок только сообразно роду проступка, а за большой проступок будет штрафоваться сообразно важности проступка, причем должно оставаться неприкосновенным его основное имущество»[697]. В декларациях прав штатов это положение трансформировалось следующим образом: «Что не следует требовать ни чрезмерного залога, ни чрезмерных штрафов, ни налагать жестокие и необычные наказания»[698] (декларация прав Виргинии, ст. IX; сходные положения: декларация прав Мэриленда, ст. XXII; конституция Пенсильвании, секц. 29; конституция Вермонта, секц. XXVI).

В рамках общей гуманизации пенитенциарной системы в Пенсильвании и Вермонте было отменено тюремное заключение за долги, за исключением случаев, когда должника обоснованно подозревали в мошенничестве (конституция Пенсильвании, секц. 28; конституция Вермонта, секц. XXV).

Авторы конституции Нью-Джерси занялись реформированием законов против самоубийц. В английском праве законодательство против самоубийства (felo de se) сформировалось в XIII в. Самоубийцам отказывали в христианском погребении; их имущество не могло быть передано по наследству, а конфисковалось в пользу короны. Самоубийство было декриминализовано в Англии и Уэльсе только в 1963 г.[699] В «Духе законов» Монтескье осторожно оговаривал, что в некоторых странах законы против самоубийц «не лишены разумного основания»[700]. Однако в более ранних «Персидских письмах» он осуждал беспощадность законов, карающих самоубийство посмертным позором и конфискацией имущества[701]. Конституция Нью-Джерси гарантировала, «что имущество тех лиц, которые погубят свою собственную жизнь, не будет конфисковано за это преступление; но оно будет наследоваться таким же образом, как если бы они умерли естественным путем» (ст. XVII). Та же статья отменяла средневековую практику, связанную с деодандом. Согласно комментариям Э. Коука, деоданд — это животное или вещь, случайно вызвавшие безвременную смерть разумного существа. Таковые подлежали конфискации в пользу церкви, в качестве «цены крови»[702]. В Нью-Джерси конфисковать деоданд запрещалось.