Просветленные не боятся темноты (СИ)

Похитители вытряхнули меня из машины в полубессознательном состоянии, и некоторое время били, пока я вновь не отключился.

Судя по тому, что я мог видеть, мешок с головы у меня свалился.

Башка трещала, словно целое поле кузнечиков, ныли ребра и спина, адски болела правая лодыжка. Но руками и ногами я мог двигать, а это означало, что они, слава всем богам, не сломаны.

Перевернувшись на спину, обнаружил, что лежу в канаве у забора, а рядом сидит на корточках молоденькая круглолицая тайка в шортах и цветастой майке, и с тревогой смотрит на меня.

- Полиция надо-не-надо? - спросила она все на том же тайглише.

- Нет, - сказал я.

Чего я расскажу стражам закона - что меня похитили двое тайцев, лиц которых я не видел, увезли в машине в глухой переулок, где слегка побили и, даже не ограбив, исчезли в неизвестном направлении?

Полицейские решат, что я либо наркоман, либо сумасшедший.

Сесть я смог с первой попытки, хотя руки дрожали и подламывались, а голова кружилась. Ощупав карманы, убедился, что деньги, телефон и ключи от машины на месте, и вздохнул с облегчением.

- Где? - спросил я, фокусируя взгляд на тайке. - Мотобайк-такси?

Мне сейчас нужен врач, и я знаю, где его найти.

Барышня закивала, вскочила и торопливо ушагала куда-то мне за спину.

Вернулась она через пару минут верхом на крохотном скутере, махнула розовым шлемом, и гордо заявила:

- Я - мотобайк-такси! Куда?

- Мемориал Госпиталь, - сказал я, поднимаясь.

Как-то раз я уже обращался в это заведение, остался доволен и ценами, и обслуживанием.

- Двести бат! - выпалила тайка: доброта добротой, а чуток заработать на фаранге сам Будда велел.

Я кивнул и, уцепившись за мотобайк, начал вставать.

Через пять минут мы ехали по длинному извилистому переулку, с одной стороны был пустырь, а с другой за забором торчал каркас недостроенного дома - судя по всему, друзья-вымогатели выбрали для "беседы" заброшенный уголок где-то между Южной улицей и Тепразитом.

Водила тайка в стиле обкуренного Шумахера, так что до Мемориал Госпиталя мы доехали за десять минут. Я отдал двести бат и заковылял к его стеклянным расходящимся дверям, припадая на правую ногу.

Лодыжку я то ли вывихнул, то ли подвернул, то ли вообще сломал...

Внутри госпиталя меня, едва увидев, взяли в оборот.

- Упал, - сказал я, когда отлично говоривший на английском врач поинтересовался, что со мной случилось.

"Асфальтовую болезнь" после падения с байка зарабатывал чуть ли не каждый фаранг в Паттайе, и счастье еще, если для пострадавшего все ограничивалось ушибами, царапинами и содранной кожей.

Врач с сомнением посмотрел на меня, но дальше спрашивать не стал.

Клиент платит, а остальное - его дело.

Меня ощупали, сделали рентген, где надо - помазали, где надо - забинтовали, вкололи обезболивающее и прописали гору таблеток. Хирург сказал, что серьезных повреждений у меня нет, кости целы, а что до лодыжки - вывих пройдет через некоторое время.

Я уверил его, что оставлять меня на ночь не надо, дома мне будет всяко лучше. После этого меня проводили к кассе, где я расстался со значительным количеством бумажек, украшенных изображением тайского короля.

А направившись к выходу, обнаружил, что меня ждет брат Пон.

- Откуда вы здесь? - спросил я, не пытаясь скрыть удивление.

- Настоящий учитель всегда знает, что творится с учеником, - ответил монах. - Даже если никакого обучения нет и учить нечему... Поздравляю, ты справился отлично.

Я недоуменно заморгал:

- С чем?

- Насколько я могу видеть, в последние часы ты действовал, пребывая в состоянии Пустоты, и хотя оказался не в самых благоприятных обстоятельствах, не дал аффектам овладеть собой.

И в самом деле, после приступа страха, когда меня затащили в машину, я оставался на удивление спокойным. Не злился на похитившую меня парочку, не ругался и не жаловался, и даже боли не давал одолеть себя, наблюдал за происходившим как бы немного со стороны.

- Сейчас ты далеко не уйдешь и не уедешь, - тут брат Пон аккуратно взял меня за предплечье и повел за собой. - Поэтому я снял номер в отеле, тут рядом, минуту пешком.

Откровенно говоря, я ожидал, что мы заселимся в "клоповник" для неприхотливых бэкпекеров.

Но монах привел меня в небольшую гостиницу, о которой я до сегодняшнего дня не слышал. Нас встретили в вестибюле поклонами и чуть ли не народными плясками, и отвели в уютный номер с двумя спальнями, просторной гостиной и самой настоящей ванной!

В каждой комнате стояло по букету живых цветов, на подушках лежали крохотные веночки.

Пока я в меру возможностей пытался вымыться и привести себя в порядок, брат Пон ушел и вернулся с двумя пакетами, в одном оказались нарезанные фрукты в пластиковых контейнерах с крышками, в другом упакованная точно таким же образом жареная лапша с морепродуктами.

На еду я накинулся с жадность.

- Ну, вот и прекрасно, - сказал брат Пон, когда мы закончили с ужином. - Ты как? Тело работает?

Я нахмурился, оценивая состояние организма, вынужден был признать, что неплохо - сильно болела только лодыжка, все остальное ныло и постанывало, но жить особенно не мешало.