Просветленные не ходят на работу

— Но как такое возможно? — я удивленно воззрился на монаха.

— Думаешь, что нет? — он усмехнулся. — Многое из того, что ты делаешь сейчас, показалось бы тебе сказкой год или два назад. Ведь так?

— Ну, да…

— И ты уже знаешь, что мы — не более чем поток восприятия, гибкий, изменчивый. Трансформируй тебя таким образом, чтобы дерево, которое и так является частью тебя, сдвинулось с периферии осознания в центр.

— Но как дерево может являться частью меня? — вопросил я в отчаянии.

— Очень просто. Ведь я долго пытался доказать тебе, что нет никакого «ты». Помнишь?

Мне оставалось лишь кивнуть.

— Но так и дерева тоже нет! — продолжил брат Пон с самодовольным видом. — Существует лишь твое восприятие дерева…

— И со всем остальным так?

— Конечно. Нет «солнца», нет «человека», есть человек, видящий солнце.

— То есть вы хотите сказать, что все это на самом деле нереально, лишь иллюзия? — и я замахал руками, показывая, что имею в виду и джунгли, и Меконг, и ват, и даже Лаос на другом берегу.

— На этот вопрос можно ответить и «да», и «нет», все зависит от точки зрения.

Я почувствовал, что ото всех этих парадоксов ум у меня готов заехать за разум.

Потерев лоб, я встал, подошел к дереву, которое созерцал, и потыкал в него пальцем.

— Вот оно! Настоящее! Не иллюзия!

— Ты ощутил не дерево, а лишь прикосновение, которое создали тактильное восприятие и его осознание. Глаза совместно с осознанием зрения формируют некий образ, но постичь сущность того, что на самом деле укрыто за этим образом, невозможно. Истинная реальность не поддается описанию, а то, что можно описать, не является реальностью.

— Но ведь…

— Погоди, — брат Пон остановил меня взмахом ладони. — Мы живем в мире образов. Создаем их сами и по собственной же воле в них заворачиваемся и отдаем им власть над собой. Один из этих образов — дерево, другой — твое «я», якобы центр восприятия. Поменяй их местами!

Я застыл, нервозно моргая.

— Не думай, не пытайся понять, не дай уму поймать себя в эту ловушку. Действуй!

— Но как?

— Упорно и решительно, — и брат Пон кивком дал понять, что время разговоров закончилось, пора переходить к делу.

Я уселся на место и безо всякой надежды уставился на дерево.

Мысли крутились беспорядочно, точно майские жуки над зажженной лампой… идиотская затея, ничего из нее не выйдет… чем может видеть дерево, у него нет глаз… ничего себе образ, если с разбегу врезаться в него головой, то шишка получится не иллюзорной, а вполне реальной…

Или только мое осознание шишки, связанные с ней боль и негативные эмоции?

В этот момент я словно ухватился за некую ментальную нить, едва различимую, но прочную. Попытался двинуться туда, куда она ведет, и застыл, не в силах оторвать взгляда от дерева.

Что-то не так было с моим зрением, очертания листьев расплывались перед глазами…

— Очень хорошо, — сказал негромко брат Пон, все это время простоявший за моей спиной неподвижно, точно изваяние. — Продолжай в том же духе, пока не преуспеешь. Увидимся после заката.

И он ушел.

А я продолжал созерцать растение, и с моим восприятием творились странные вещи. На короткие моменты я полностью утрачивал тактильные ощущения, затем они возвращались, но не такие, как ранее, и в чем разница, я осознать не мог, поскольку ум слушался меня ничуть не лучше, чем тело или зрение.

А затем концентрацию мою нарушил мерзкий шепот, и с болезненной резкостью я вышел из транса.

Передо мной в зеленом полумраке джунглей сияло нечто вроде звездного скопления. Мерцающие разноцветные огоньки все набирали и набирали яркость, пока не заболели глаза.

Я опустил веки, но это не помогло, заслонился рукой, но пламенеющий рисунок отпечатался на коже.

Бормотание оглушало, казалось, что невидимка за моим плечом торопится рассказать мне смешную историю, и от спешки у него колоссальные проблемы с дикцией. Ужас накатывал волнами, меня трясло, несмотря на то что под сводами леса царила раскаленная духота.

— Нет! Заткнись! — заорал я и не услышал собственного голоса.

А затем поднялся и, не разбирая дороги, натыкаясь на деревья, заковылял в сторону Тхам Пу.

— Это вы меня до этого довели! — заявил я в лицо брату Пону. — Я схожу с ума!

— Стой, погоди! — сказал он так же возбужденно. — Это же просто великолепно! Сбегай с него, а не сходи!

Я замер, сбитый с толку — ждал совсем иной реакции.

— Ну! Быстрее! Не тяни время! — продолжал подначивать монах. — Пользуйся ей! Такая возможность может больше не представиться!

— Но… это… ну, я не хотел… оно само… — забормотал я.

— Ну, это другое дело, — брат Пон покачал головой. — Присаживайся и рассказывай. Теперь, когда ты немного успокоился, хоть сможешь все объяснить толком.

Услышав о моих галлюцинациях, он лишь пожал плечами.

— Обычное дело, — сказал он. — Интенсивная медитация иногда приводит к такому. Драгоценные камни, звезды, жемчужины или еще что-то подобное — это видение имеет еще меньше смысла, чем гора Меру, явившаяся тебе в самом начале.

— Меру? — я вспомнил грандиозную вершину, укрытую снегами.