Протагонист

Я прикрыла дверь, а ты остался подпирать стену, и я подумала с каким-то лихим ликованием: вот и всё. Когда я сказала: «Я беременна», ты растерялся, но сразу подошел ко мне и крепко обнял, а я старалась не дышать, чтобы ненароком не учуять лишнего, и хотела спросить: «Ты хоть помылся после нее, скотина?», но не спросила, а ты поцеловал меня в висок и засмеялся: «Надо же, вроде мы береглись, а вот те на», а я легонько оттолкнула тебя и сказала, глядя в глаза: «Мы – береглись», а ты не сразу понял, и тогда я улыбнулась так погано, как только могла, а могла я всё, и ты сжал кулаки, а я засмеялась, и тогда ты положил руку мне на горло, а я закрыла глаза и спросила: «В лес?», и ты убрал руку и вышел из спальни, и вышел из квартиры, и хлопнула дверь, и я наконец смогла вдохнуть, потому что знала: ты больше не придешь.

Бабушка, бабушка, как погубить волка?

Вогнать топор ему в брюхо, внученька.

Но ты пришел.

Явился через два дня, усадил меня за стол и сказал, что попробуешь.

День за днем ты буравил меня взглядом, в котором бился один и тот же вопрос, – и я знала, что этот вопрос не даст тебе продержаться и года.

Ты и не продержался.

Никита появился на свет раньше срока. 1 января 2001 года.

Его сразу вырвали из моих рук и унесли в инкубатор, а потом мучили на операционном столе. Я лежала и молилась, потому что больше ничего не могла, а ты даже не пришел.

Ты заявился только на выписку. Стоял в коридоре – небритый, помятый, без единого захудалого цветочка, и сжимал руку Вероники. Увидел меня – и потянулся за конвертом, а я отскочила в сторону, чувствуя, как кончается воздух, как разевается рот, а звук не вылетает, но я кричу без звука, чтобы не дать ему, чтобы не дать тебе, чтобы не дать тебе опять.

– Успокойся, – скривился ты. – Сдался мне твой выблядок… – прошипел и пошел к выходу.

Тетка в регистратуре только головой покачала, а я будто приросла к полу – и сдвинулась, только когда Вероника позвала меня к машине. Всю дорогу я прижимала к себе сверток, прикрывая глаза рукой, боясь – чего? сглаза? порчи? или того, что, стоит тебе посмотреть в эти невыносимо серые глаза, как ты сразу всё поймешь, узнаешь правду?

Ты поднялся со мной в квартиру, собрал вещи Вероники («пока не освоишься»), положил на стол пачку долларов («на няньку») и ушел окончательно. Бросил нас так же легко, как когда-то меня подобрал.

И вот мы остались с Никитой. Порок сердца. Прогрессирующая миопия. Невралгия. Сколиоз. Мигрени. Никита нуждался во мне, как никто и никогда раньше. Впервые кто-то был моим, и никакая мама больше не могла сказать Косте, где нас искать, и никакой Костя больше не мог взять его на руки и унести от меня прочь.

Ты был настолько щедр, что оставил мне квартиру, машину и приличный долларовый счет, который пополнялся алиментами раз в месяц – платил на двоих, надо признать. Видимо, так боялся прослыть рогатым мужем, что предпочел быть мужем, бросившим жену на сносях.

Сначала ты поднимался за Вероникой в квартиру, но при каждом твоем появлении на пороге я представляла, как ты вдруг случайно увидишь Никиту – и всё поймешь.

Я поставила замок на дверь в детскую и закрывала ее на ключ каждый раз, когда ждала твоего прихода. Однажды ты заявился раньше положенного, я спрятала ключик – и сама забыла куда, а потом металась по квартире, страшась того, что ты нашел его первым, и, когда я буду в душе, ты придешь и заберешь моего сына себе, навсегда, как уже забрал у меня дочь, и он станет твоим – как уже стала она. Никита проснулся и заплакал в комнате, а я рыдала снаружи и искала ключ, переворачивая всё вверх дном, и только когда я распахнула дверь и схватила его на руки, я поняла: или я окончательно тронусь умом, или надо что-то менять.

Тогда я велела Веронике выжидать машину отца у окна и спускаться к нему самой. Если же ты поднимался, я выходила разговаривать в подъезд, плотно прикрыв за собой дверь.

На год ты притащил здоровенного игрушечного медведя. Я убрала руки за спину. «Это пацану, не тебе. Он-то ни в чем не виноват». Я покачала головой: «Он выблядок, сам сказал. Девке своей подари. Ей как раз по возрасту». Ты кивнул, спустился на пролет к мусоропроводу и пристроил медведя на крышку. «Она мне не девка, кстати. После праздников в загс пойдем». И стоял там, как будто чего-то ждал, а я заставила себя усмехнуться: «Может, хоть теперь от нас отвалишь». Тогда ты пошел по лестнице вниз, а я вцепилась в ручку двери, чтобы не побежать следом – и? толкнуть в спину? схватить за руку? не дать уйти? сказать: «Не делай этого»? сказать: «Он не выблядок, он наш сын»?

Но я осталась на месте.

Я тебе так ничего и не сказала.