Протяни руку - и возьми

— Иначе я вообще ничего не буду с тобой обсуждать, — отрезала она.

— Но Гвен! — взмолился мистер Фербенкс, — это нехорошо. Что скажут люди?

— Здесь нет людей, кроме нас с тобой. А я заверяю тебя, что ничего не скажу на эту тему. Ну так как, согласен?

Он махнул рукой с досадой, признавая свое поражение.

— Ладно, тогда поговорим насчет этого злосчастного недоразумения. Оно состоится ровно через неделю и тебе следует заняться туалетом.

— Что ты хочешь этим сказать? — Гвен приподняла брови, — я должна сшить себе платье для церемонии злосчастного недоразумения?

— Нет, — мистер Фербенкс никогда не требовал от дочери невозможного.

В частности, он превосходно знал, что она и пуговицу пришить не в состоянии.

— Вообще-то, платье уже готово. Точнее, оно уже куплено.

— О-о, папочка, значит, на платье ты все-таки нашел деньги? А как же проценты?

— Деньги дал мистер Лестрейдж, — вздохнул тот печально, понимая, что сейчас начнется.

Но Гвен ограничилась тем, что хмыкнула:

— О-о, вы все предусмотрели! А как же размер?

— Я отлично знаю твои размеры.

— Все это так отвратительно, что очень хочется тут же бежать искать работу, — заявила Гвен, — горничной, кухарки, дворника, наконец.

— Милая, ты ведь совершенно не умеешь готовить.

— Ну и что, — девушка тряхнула волосами, — как мне это надоело!

— Кстати, нужно разобрать фамильные драгоценности, чтобы подыскать подходящие к свадеб… то есть к платью для злосчастного недоразумения.

— Что ты подразумеваешь под словом «разобрать»? — отозвалась Гвен, — что там разбирать? Или ты уже запутался в одном-единственном кулоне и паре серег?

— Не преувеличивай, Гвен. Их гораздо больше. Но конечно не столь много, как хотелось бы.

— Да, тогда тебе нашлось бы, что заложить, — съехидничала ласковая дочурка, — хотелось бы надеяться, что там остались вещи, на которые судебный пристав еще не наложил свою карающую длань.

Мистер Фербенкс бессильно махнул рукой, не пытаясь возражать. Он часто думал, где допустил ошибку в воспитании дочери и знал, что никогда не занимался им как таковым. Так что, жаловаться нужно было только на себя самого. Ей изначально было дано слишком много воли, а это всегда вредно. В противном случае, Гвен научилась бы по крайней мере держать язык за зубами.

— Скажи Эмми, чтоб она начала собирать твои вещи, — сказал он совершенно другое.

— Папочка, злосчастное недоразумение случится лишь спустя неделю. Не думаешь же ты, что Эмми будет укладывать вещи так долго?

— Хорошо, — вздохнул мистер Фербенкс напоследок, понимая, что разговор закончен, — поступай, как знаешь.

Всю неделю Гвен с тоской размышляла, что за чудесная жизнь ее ожидает после замужества. С муженьком, о котором ходят самые неприятные слухи. К примеру, поговаривали о том, что он частенько устраивает у себя в поместье вечеринки, на которых присутствуют женщины не самого приличного поведения. В таких случаях Гвен всегда делала вид, что ничего не слышит или чем-то сильно отвлечена. Но на самом деле, конечно, не пропускала ни одного слова. Жизнь в деревне была однообразна и скучна, и даже такие новости были развлечением, хотя жизнь веселого соседа Гвен не интересовала.

И что же теперь выходит? Что этот развеселый джентльмен теперь станет ее мужем? Можно ли представить себе нечто более худшее? Теперь судачить будут и о ней. Пусть это будут совсем другие новости, но в них будет звучать ее имя. К примеру, так: «Ах, бедняжка мисс Фербенкс! Надо же такому случиться! В каком же они были бедственном положении, что отец согласился на этот брак?» Хотя нет, все будет куда проще. Скажут, что мисс Фербенкс с ее длинным язычком это заслужила.

День свадьбы или, как настаивала Гвен, злосчастного недоразумения был самым неприятным для девушки. Для начала, все кругом беспрестанно нахваливали ее замечательный туалет и очаровательную внешность. Это чрезвычайно сердило Гвен и она была довольно взвинчена, когда спустилась по лестнице, где ее и встретил отец.

— Боже мой, дорогая! — воскликнул он, — ты восхитительно выглядишь! В этом платье ты особенно похожа на свою бабушку, а она была замечательной красавицей.

— Мои поздравления бабушке, — буркнула Гвен, — мою внешность оставь в покое, папочка. Лучше вспомни, какое теперь меня ожидает восхитительное будущее. Замужем за алкоголиком, развратником, дебоширом и транжирой — это же просто мечта!

— Гвенни, Джек вовсе не таков, — попытался возразить мистер Фербенкс, — ты, как обычно, все преувеличиваешь. Если и были какие-нибудь единичные случаи, то это не значит, что они происходят постоянно.

— Пьяный дебош раз в неделю — единичный случай? Или ты имеешь в виду, что он случился единожды за целую неделю? Тогда конечно, он просто образец для подражания. Представляю, что было бы с нашими соседями, если б он устраивал это чаще.

Отец сокрушенно покачал головой, но спорить не стал. Гвен всегда преподносила факты таким образом, что звучали они просто ужасно, но придраться ни к чему было нельзя. Ведь, если честно, она была права, не так ли?