Против часовой стрелки

Если за нами и следили, то однозначно не ожидали, что мы двинем вдоль больших посадок деревьев. Нормальные люди от таких мест старались держаться подальше. Но мы не нормальные. И цель у нас ненормальная.

— Закрой люк, — сказал я. Когда жена перебралась в кунг, занял водительское место. Поёрзал на сидении. Пристегнулся. Дождался, когда хлопнула крышка и раздался щелчок.

— Люк задраен мой капитан! — раздался из кунга голос супруги. Через минуту она уже сидела на пассажирском сидении.

— Пристегнись, — сказал я.

Щёлкнула её застёжка ремня безопасности. Я опустил солнцезащитный козырёк, чтобы неожиданный лучик яркого солнца не спутал нам все планы.

— Поехали! — вдавил педаль газа в пол.

Теперь всё зависит от степени неожиданности. Чем быстрее мы проскочим, тем больше шансов выжить.

Глава 4

Белые кеды на мягкой подошве бесшумно ступали по ковролину частного хосписа. Весь персонал ходил в таких. Чтобы ни один лишний звук не будил тех, кому и так недолго осталось спать.

Кристина быстро шагала по коридору вдоль закрытых палат. Ночная смена началась неудачно — опоздала из-за перебоев в работе метро. Пассажира в давке столкнули под поезд. Пришлось подниматься на поверхность и ехать две станции на автобусе. Дневная смена, в лице двух медсестёр и врача, сильно ругались. У каждого из них на вечер имелись планы. Имелись они и у человека, которого переехал метровагон.

Планы на вечер были и у Кристины. Поэтому их возмущения она пропустила мимо ушей. Ей в смену ни врача, ни вторую медсестру так и не нашли. На логичный вопрос, а что же делать при ЧП, ответом было: «Позвонишь Анастасии Александровне с третьего этажа, а пока всё нормально выноси судна». Такая перспектива не понравилась ни самой Кристине, ни Анастасии Александровне. Поговаривали, что дела в последнее время у частного хосписа шли плохо. Поэтому из ночного персонала в смене осталась лишь неопытная Кристина. Но она в этом видела только плюсы. По крайней мере, пока.

Медсестра прошла к сто четвёртой палате и тихонько открыла дверь. Там лежала женщина лет сорока пяти с опухолью шейки матки. Последней стадии. На ней был топорный шлем, который показывал стандартный сон. В этом хосписе всех «пациентов» вводили при помощи шлемов в сон, в Мир Грёз, и поддерживали жизнедеятельные процессы, а от пролежней спасали массажные койки. Люди так и умирали — не просыпаясь. Поначалу дела у хосписа шли неплохо — сыграло роль ноу-хау. Со временем поток клиентов поиссяк. Люди хотя бы напоследок хотели жить обычной жизнью, без шлемов и навязанных снов.

Свет в палате притушен, окно занавешено. Женщина лежала ровно, глаза закрыты, губы сомкнуты в прямую линию. На каменном лице ни грамма эмоций, как у трупа. Сон у каждого пациента в шлеме одинаковый, однако, он не мог вызвать отсутствие мимики. Кристина бросила взгляд на экран. На нём в режиме реального времени транслировался сон пациента. Смотреть его, из-за высокой скорости, весьма затруднительно. В глазах рябило от сплошного мельтешения образов, лиц, зданий, улиц.

Напрямую из шлема мозг успевал не только воспринимать внешнюю информацию, но и подставлять в неё свои знания и умения, накопленные за жизнь. А у смотревшего на экран человека мозгу требовалось время, чтобы получить и «переварить» полученную картинку. Увеличивался путь поступления информации, а, следовательно, ту же скорость мозг уже не поддерживал.

Экран вдруг стал чёрным. Так бывает при техническом перерыве, который сам себе периодически устраивает главный думательный орган большинства людей. В это время происходит дефрагментация. С компьютерным этот медицинский термин имеет мало общего. При долгом нахождении в шлеме мозг нуждается в структурировании информации для дальнейшего запоминания. Именно этим в процессе технического перерыва он и занимается, а шлем, улавливая сигнал о бездействии главного человеческого органа, временно прекращает трансляцию. Если спать в шлеме по два часа, как советуют врачи, то технического сна не может быть в принципе. У людей, которые спят по семь-восемь, он иногда случается. Лишь у тех, кто уходит в Мир Грёз навсегда, технический сон происходит часто. Но у таких людей с мозгом творятся и вовсе необратимые изменения. Достаточно быстро ум перестраивается таким образом, что Мир Грёз воспринимает как реальность, а обыкновенную жизнь начинает принимать за сон. И перестроиться обратно при таком изменении достаточно тяжело. Для частного хосписа специально создали сон, в котором данные изменения происходили ещё быстрее, и уже спустя несколько суток пациент терял свою настоящую личность и приобретал новую в Мире Грёз. Эта потенциально опасная разработка сна приравнивалась к оружию и держалась под строгим контролем госорганов.