Против течения (сборник рассказов) (СИ)

В общем, трудились все как пчёлки. Естественным результатом такого труда было изобилие плодов земных: ягоды считали вёдрами, грибы – бочками, яйца – корзинами, мясо – тушами, рыбу – мешками, сено – стогами, картошку – телегами, а сливки – бадейками. Экономически подкованный читатель, конечно, спросит: «А куда же вы реализовывали всё такое богатство?». Но разочаруем нашего исковерканного современной моралью читателя. Никогда и ничего родители не продавали. Мама знала всех поселковых бедных женщин с детьми и постоянно снабжала их (совершенно бескорыстно) продуктами, помогала всем, чем только можно (Да, дорогие читатели. Ещё раз напоминаем вам, что наши родители – наши земные Боги. Любите и почитайте их, пока они живы. Не забывайте поклоняться их памяти, когда они покинут вас. Помните, что от своих детей вы получите то, что отдали своим родителям).

Однажды Серёжа собирал чернику на самой секретной горе Российской Империи. Черники там... А ягодников – никого. Оно и понятно: везде колючая проволока, злые цепные собаки, сторожевые вышки, грозные пулемётные стволы, зоркие и решительные глаза часовых... Но ягоды растут там, где им самим понравится. Промысловая тара наполнялась быстро. Скоро и домой идти на обед (мама у Сергея Васильевича была не только красавицей, она была ещё и, – что немаловажно, – первоклассным кулинаром). Так что обеда Серёжа всегда ожидал с удовольствием. И вдруг:

– Стоять! Лежать! Буду стрелять! – разорвал таёжную тишину истерический вопль с близлежащей вышки.

Серёжа осмотрелся вокруг: на кого это орёт так грозно наш советский часовой? Но вокруг никого, кроме Серёжи не было, а ствол пулемёта был направлен прямо на талантливую, но бедовую Серёжкину головушку. Пришлось ему улечься между плодовитыми черничными кустами и терпеливо ждать решения своей участи. Что делать? Патроны на вышках обычно бывают настоящими, боевыми. Минут через пять к вышке подбежал с автоматом (да, дело серьёзное) сержант-разводящий. И сразу раздался его решительный командирский голос:

–      Мирзоян! Отставить ложную тревогу! Это – наш парень. Знаешь, чей он сын? – Майора. Серёжа! Привет, дорогой! Ну что, набрал ягод? Собирай спокойно. Это – новое пополнение. Я им, салагам, всё растолкую сегодня. Слушай, Серёжа, приходи в субботу вечером в клуб на танцы и баян с собой прихвати, а то у нас с музыкой что-то не ладится.

–      Да я умею играть-то всего только два танго, три фокстрота и два вальса...

–      Ничего, в танцах главное – чтобы было кого к сердцу прижать. А играешь ты вполне сносно. Придёшь?

–      Приду. А лучше бы Учителя из зоны привели. Вот он играет здорово.

–      Учитель освободился. Будет на воле детей музыке учить. А мы будем другого музыканта ждать. Ну как, придёшь?

–      Ладно, приду.

Больше никаких конфликтов с охраной у ягодника Сергея не было. Хорошо быть чьим-то сыном, особенно сыном командира воинской части.

Мотоциклом, как и баяном, овладел Серёжа быстро, но не основательно: ездил лихо, но ремонтом и регулировкой папа занимался. Все ближние дороги в то время были полупустынными, гонять по ним можно было в полное школярское удовольствие.

Иногда устраивали в выходные денёчки пикники на природе обычно на живописных берегах Большого Кисегача. Отец, как опытный, бывалый и боевой офицер с подчинёнными спиртное не употреблял. Или дома с роднёй, или со своим закадычным приятелем – лесником Дмитрием Ивановичем.

Да и то, как говорится, изредка. Однажды всей семьёй обедали на кордоне. Так как народ собрался трудовой, то и кушали все соответственно. А дочки лесниковские – тоже бывалые каторжницы – весело и увлечённо занимались в огороде прополкой овощных культур.

Сестрёнку, как самую младшую, уложили спать в чуланчике. Серёжа, плотно подкрепившись, чтобы не мешать взрослым и не терять время даром, решил пойти картошку поокучивать. Проходя мимо чуланчика, догадался взглянуть, как там Людочка спит. Открыл дверь и остолбенел от ужаса: в чуланном полумраке он увидел как по спокойно спящей сестрёнке... ползало несколько гадюк! Картина была дикая, просто невообразимая для вас, городского читателя. Но Серёжа был уже почти опытным таёжником. Он тихонько прикрыл дверь и – не смог удержаться – побежал в кордонную гостиную (а вы думали, что у вас в городе – прихожие и гостиные, а у нас в тайге – горницы и чуланчики?). Родители спокойно сидели за обильным застольем и как раз выпивали по очередной стопочке.

–      Дядя Дима! Папа! По Людмиле там, в чулане, гадюки ползают!

На это заполошное известие родители отреагировали довольно своеобразно: они спокойно допили содержимое своих стопочек, похрустели солёными огурчиками, и только после этого лесниковая жена объяснила изумлённому и потрясённому увиденной в чуланчике картиной Серёже очередную причудливую загадку неприхотливой и красочной таёжной жизни: