Против течения (сборник рассказов)

–      Маша! Нас в интернате хорошо кормят. Спасибо, конечно, но я уже там наелся.

Не сумела Маша скрыть вдруг брызнувшие откуда–то из глубины души в её чистые детские глаза первые слёзы отчаяния. Она разочарованно отвернулась и хотела уже положить свой свёрток обратно в портфель, как подскочил отличавшийся замечательным обонянием второгодник Сазонов и обратился к едва сдерживающей рыдания Маше:

–      Маша! У тебя пирожки? Дай немного покушать.

Маша протянула ему свёрток с пирожками. Сазонов, как истинный джентльмен, спросил её:

–      А себе?

– Мне не надо. Я уже сыта по горло – взяла себя в руки Маша и торопливо вышла из класса. Серёжа остался сидеть за партой, вдыхая аромат пожираемых ненасытным Сазоновым пирожков.

(Конечно, как начинающий покоритель женских сердец, он мог бы удовлетворённо подумать: «Всё. Ухватилась рыбка за наживку». Но Серёже жалко стало своей школьной подруги, и он подумал другое: «Дурак! Надо было съесть пирожки. И Машу не надо было обижать. А Сазон, скотина, жрёт и не морщится! Да ещё и великодушно так раздаривает по одному другим второгодникам его, серёжкины пирожки!»).

По понедельникам Серёжа добирался до интерната в уже известной вам «коробке»: а если коробки в понедельник не было, то посещение школы с взаимным чувством удовлетворения откладывалось на вторник или даже на среду. А вот с возвращением в конце недели домой было весьма проблематично. Машины в это время ходили редко, а иногда их вообще не было. Постояв некоторое время на перекрёстке у станции, Серёжа отправлялся пешком в сторону дома. Дойдя по дороге до конторы Ильменского заповедника, Серёжа останавливался и думал целую минуту: каким путём добираться до вкусного маминого ужина: Если пойти прямо по главной дороге, то можно было надеяться, что какая–нибудь попутная машина подберёт одинокого пешехода и с комфортом доставит его до родного КПП, а если «попуток» не было, приходилось 17 км топать на своих двоих. Иногда, правда, без остановки мимо пролетали грузовые фургоны со свеженакрашенными надписями типа «Молоко» или «Продукты» (Вы уже знаете, что перевозилось в этих машинах, и должны понимать, что это – большая Государственная тайна. Поэтому, даже если вы не давали «подписку о неразглашении», никогда и никому не разглашайте об этом... Вы, наверное, хотите спросить нас, почему же мы сами так неосторожно и беззаботно выбалтываем эти «строго секретные» тайны нашего окружённого «железным занавесом» Отечества? Всё очень просто. Дело в том, что равнодушно проходя мимо сооружённых для нас плах, мы не только знаем уже нашу Судьбу, но и прекрасно понимаем, что те казённые недоумки, которые вздумают стрелять в нас, будут убивать самих себя).

А если повернуть налево, мимо конторы заповедника, то путь сокращался всего до 14–им километров. Но попутных машин ждать на этой лесной дороге уже не приходилось. Этот просёлочный маршрут пролегал мимо таинственных, цепко хранящих свои вековые тайны, болот, сумрачных оврагов, знойных предгорий, дремучих лесов и подозрительных кустарников. Современные закушавшиеся люди в такой ситуации обычно вызывают п телефону такси. Но тогда, в пятидесятые годы прошлого столетия, у Серёжи не было ни телефона, ни денег на такси. Надеялся он только на свои упругие спортивные ноги, которые, кстати, не раз спасали нашего героя от разных мелких неприятностей.

Однажды, на переломе между осенью и зимой, когда короче становились дни, чернее длинные ночи, когда уже начали подмерзать дороги, изредка уже прятавшиеся за тощим снежным покрывалом, когда сумерки наступали рано, а рассветов, казалось, вообще ждать было напрасно, Серёжа, налегке как всегда, скорым шагом, сноровисто спешил домой по лесной «короткой» дороге. Он шёл и думал... ну, ему всегда было о чём думать...

Бодро преодолев более половины пути. На подъёме в очередную горку, он заметил какие–то необычные тени, но, думая о своём, продолжал быстро вышагивать по хорошо знакомому просёлку. И вдруг его осенило: «Да это же волки!». Действительно, в полумраке приближающейся ночи он заметил нескольких волков, стоящих на дороге и, казалось, поджидающих нашего одинокого пешехода.

(До этого случая Серёжа уже не раз встречался с местными волками, но всегда как-то издалека: Серёжа ходит по лесу по своим делам, волки бегают по тайге со своими заботами. Бродили волки обычно небольшими стаями по 4–8 взрослых особей. Но маршруты их обычно не пересекались. И вот теперь впервые столкнулся Серёжа с местными хищниками лоб в лоб).

Ночной сумрак стремительно сгущался, и волчьи глаза начинали уже проблёскивать навстречу нашему герою. Который лихорадочно искал выход из чреватой кровавым исходом ситуации: «Что делать? Эх, надо было той дорогой идти! Поздно уже. Повернуть назад? – Нет, нельзя. Сколько их? Пять? А в кустах сколько стоит? Папа сказал, что бежать от волков нельзя и надо делать вид, что их не замечаешь... А мы–то уже смотрим друг другу в глаза... Если бы был один волк... Эх, будь что будет. Всё равно подыхать когда-нибудь придётся!».