Противник (СИ)

  «Потому что я был в долгу перед тобой», - ответил Хайдманн. Не больше. В его голосе не было пафоса. Он не улыбнулся, не сделал никаких объяснительных жестов или чего-то еще, но и в этом не было необходимости. Бреннер тоже понял, что он имел в виду. Возможно, это был единственный ответ, который он вообще принял бы.

  Он вернулся к Салиду и Иоганнесу, но ничего не сказал, а подождал, пока палестинец сам не взглянет на него. "Мы здесь?"

  Бреннер кивнул. «Мы должны пройти остаток пути», - он указал на Йоханнеса. "Что насчет него? Сможет ли он это сделать? "

  Салид пожал плечами, но когда он встал, Йоханнес тоже встал и подошел к нему. Это было совершенно жуткое зрелище: глаза Йоханнеса оставались такими же пустыми, как и в течение часа, и его движения казались каким-то ... неправильным. Едва ли больше похоже на живого человека, скорее на робота, идеально имитируемого, но не совсем убедительного.

  «Лучше бы они оставили его здесь», - подумал Бреннер. Лучше для Йоханнеса, и, вероятно, лучше для нее - лучше для нее, в частности. Не задавая соответствующего вопроса, он почувствовал, что те же соображения творится за лбом Салида. Но ни он, ни Салид не высказали этой мысли. Их было трое, и их будет трое, в одну сторону или нет. Где бы они ни были.

  Машина остановилась. Салид толкнул заднюю дверь и выскочил наружу, прежде чем они полностью остановились, и на мгновение он вернулся к своему прежнему поведению: он стоял, расставив ноги, немного наклонившись вперед, держа оружие наготове. Но внезапно в его движениях не стало ничего угрожающего. Скорее он казался Бреннеру ребенком, играющим в войну.

  «Все в порядке», - позвал он. «Можешь уйти», - мимолетно улыбнулся Бреннер. Он был ребенком, который играл в войну. Возможно, всю свою жизнь он был ничем другим. Бреннер и Йоханнес вышли один за другим, Бреннер автоматически протянул руку, чтобы помочь иезуиту. Однако Йоханнес проигнорировал протянутую правую руку и вышел из машины самостоятельно. Фургон тронулся раньше, чем Бреннер успел закрыть двери. Колеса вращались по замерзшему полу гладко, как зеркало, когда Хайдманн слишком сильно ускорялся. Когда они наконец схватили машину, она начала крениться, встала боком, а затем одним прыжком отпрыгнула в исходном направлении.

  «Надеюсь, он прибудет живым», - сказал Салид, качая головой. «Между этим городом и городом много всего».

  «Это не проблема Хайдмана, - подумал Бреннер. Он был почти уверен, что не ударится по дереву. Но он не был уверен, существует ли еще город, пока его таинственный помощник не достигнет его.

  Он подождал, пока машина не исчезнет в темноте и продолжающейся метели, затем повернулся и кивнул в сторону треугольной черной тени в лесу. Даже отсюда, менее чем в пяти метрах, тропа, начинавшаяся за ним, не была видна.

  Салид тоже вопросительно нахмурился, но не двинулся с места. "Вы уверены?"

  «Я думал, ты был здесь раньше».

  «Я выбрал другой путь, - сказал Салид. Он сделал нерешительный шаг, снова остановился, сделал еще один шаг, а затем нахмурился в знак признательности. "Действительно. Идеально. Тот, кто пошел по этому пути, знает свое дело ».

  Когда они вошли в лес, они взяли Иоанна среди них. Бреннер ожидал, что ему придется более или менее ощутить свой путь в полной темноте, но все произошло наоборот: хотя деревья были настолько густыми, что ветви над их головами соединялись, образуя крышу, здесь было почти легче, чем на улице. улица. На лесной подстилке тоже был снег, отражающий любой свет, но, по крайней мере, не было снега, в котором исчезло бы все, что находилось дальше трех или четырех метров.

  Тем не менее Бреннер чувствовал жуткое чувство, которое становилось сильнее с каждым шагом. Возможно, это произошло из-за нереального освещения: это был не настоящий свет, а что-то серое, каким-то инертным, почти живое, но в любом случае существенное; что-то могло спрятаться за ним, подползти под его защиту и наблюдать за ними, возможно, чтобы атаковать их в нужный момент и

  Бреннер прогнал эту мысль. Тропу обрамляли тени и участки непроницаемой черноты, но за ней не было абсолютно ничего. Единственные демоны, ожидающие их в этом лесу, исходили от них самих: сила, против которой они столкнулись, не нуждалась в засаде.

  Путь казался ему дальше, чем три дня назад, когда он шел по нему с Астрид. Он мог вспомнить один изгиб, возможно, второй - но действительно ли были третий и четвертый? Что, если они заблудились? Возможно, в этот заколдованный лес велась не одна тропа, или - что гораздо проще - команды спасателей, которые, должно быть, собирались здесь в последние несколько дней, просто пробили еще одну брешь в лесу, и они пошли по ней. где-то не туда. Если бы они зашли так далеко только для того, чтобы заблудиться незадолго до цели - и, возможно, замерзнуть насмерть в снегу; ни один из них не был одет в подходящую по погоде одежду. Идея была настолько гротескной, что он чуть не рассмеялся. Но в то же время ужасно. Люди, которые умерли гротескно забавными способами, вероятно, заполнили множество могил.