Противник (СИ)

  Он был последним, кто покинул руины. Трое других уже ждали его на опушке леса, и хотя время больше не имело значения, а может быть, и вовсе не существовало, он чувствовал, что они долго ждали его. Как и предыдущие видения, последнее прошло за долю секунды; на самом деле он не переживал эти события снова, но вспомнил их внезапно и целиком, а не одно за другим. Тем не менее, он был один, когда его сознание вернулось в настоящее, и оставалось таковым долгое время. Время, когда он просто стоял и только вздрагивал. Масштабы пережитого не оставляли места для других чувств. И это не оставляло места для сомнений; даже не по вопросу о том, почему. Не было почему. Нет реальной причины, по которой его выбрали. Потому что это было, и это была единственная причина, и этого было достаточно.

  Стало еще холоднее. Когда он вышел из укрытия арки, его встретил ледяной завывающий ветер, и Бреннер содрогнулся под тонкой курткой, в которой был одет. Кем бы он ни стал, что-то в нем оставалось живым, чувствующим человеком, способным чувствовать холод и боль, страх и страдание. И, в конце концов, в самом конце, когда они сделали свою работу, возможно, смерть - или что-то еще, что могло последовать за иллюзией, которую он ранее принял за жизнь.

  Снег хрустел под его ботинками, и другие странные звуки смешивались с завыванием ветра: фырканье лошадей, беспокойный топот лап и топот копыт, звук мокрой тяжелой кожи, звон стали.

  Первый конь был белым, и тот, что сидел на нем, развеял все сомнения. Йоханнес выиграл битву с самим собой и остался победителем.

  Вторая лошадь была красной, огненной лисой, и на ее спине сидел обгоревший человек, их преследователь, но он был целым и безупречным; ибо он прошел через огонь и очистился.

  На третьей лошади, черной как ночь, сидел тот, кого когда-то называли отцом смерти. Но Салид больше никогда не убьет. Он увидел цену жизни и смерти и таким образом преодолел свою собственную смерть.

  Четвертая лошадь, дань, топала копытами в темноте.

  За два шага до того, как Бреннер смог дотянуться до остальных, он остановился и снова огляделся. Его взгляд скользнул по руинам монастыря, опушке леса и беззвездному черному небу и, наконец, по лошадям, по их мохнатой шерсти и ноздрям, из которых дымился серый туман, как огненное дыхание мистических драконов. Животные были беспокойными.

  Это было о времени. Бреннер схватился за рукоять последнего или четвертого животного и мощным движением перевернулся на спину, и в тот же момент, когда он это сделал, его охватил бесконечный покой и непоколебимое знание того, что делать и как это нужно делать. .

  Срок истек. У жителей этого мира был свой шанс, и теперь он и трое других должны были решить, использовали ли они его или нет.

  Яркая молния расколола небо и ударила где-то далеко в лесу, и ледяной дождь начал смешиваться со снегом. Вой ветра внезапно прозвучал как вздох, как будто само творение уклонилось от предчувствия того, что должно было произойти.

  Четыре апокалиптических всадника развернули своих лошадей и поскакали в мир.