Противоядия

Они сердиты на меня за то, что я знал, видел, хотел знать прежде их. Я не имел права их опережать. Я был леваком и анархистом до тридцати пяти лет, пока не узнал, пока мне не сказали, не доказали, пока я не поверил... Но они тщеславно хотят быть первыми, самыми проницательными. Несколько лет назад Сартр говорил, что марксизм —последнее слово философии, самое совершенное и определенное учение. Как только в книжных магазинах появились книги новых философов, он публично заявил, что два года назад «они с Симоной перестали быть марксистами». Коварный Сартр не опоздал, напротив, он стал «предшественником»... ведь новые философы-некоммунисты заговорили только год назад... Но не буду растрачивать себя на пустяки, на глупости. На ерунду. На иллюзию иллюзии. Заниматься околичностями. Бороться с дураками. Вся французская интеллигенция (почти) была глупой, безумной, безумной глупостью.

Маркабрю сказал мне, что из-за этих «безрассудств» меня хотели отодвинуть на обочину, «устранить». Уже «убиты» из числа театральных авторов Монтерлан[202], Ануй, Гельдерод. Хотели бы этого официальные режиссеры, из тех, кто, как говорит Аррабаль[203], «прочно сидит», имеет власть в театре: директора больших официальных театров, невежественные директора домов культуры. Французская интеллигенция начала просыпаться, но в театре и кино марксизм по- прежнему жив, влиятелен. Театральные деятели в интеллектуальном смысле плетутся в хвосте, но они обладают властью, держат в руках драматическую культуру...               

...Все не могу остановиться. Никак не остановлюсь. Не в силах остановиться и замолчать!.. Это бывает со мной, навязчивые мысли преследуют меня, когда я перестаю думать о Боге и смерти...

* * *

Я не могу помешать моим навязчивым идеям и тщеславию изводить меня. Меня нервируют устные или газетные заявления, что Беккет—основатель так называемого «театра абсурда». Ведь все-таки я — автор пьесы «Лысая певица», поставленной в 1950 году Никола Батаем в «Ноктамбюль», а также пьесы «Урок», поставленной в 1951 году в «Театр де Пош». В апреле 1952 года Сильвен Домм поставил пьесу «Стулья» в театре «Нуво-Ланкри». В 1953-м—«Жертвы долга» с Жаком Моклером; в 1954-м—«Амедей, или Как от него избавиться» в постановке Жана Мари Серро. Именно я «придумал» (в смысле «открыл») чудесных актеров Поля Шевалье и Тсиллу Шелтон. Вернее, мои постановщики открыли их (или придумали). Да, Сильвен Домм, Батай, Жак Моклер сделали известными, выдающимися и почти забытую Тсиллу Шелтон, Поля Шевалье, Кл. Мансара (умершего молодым), прелестную, очаровательную Розетт Цуккелли— Цуккелли, которой самой нравилось называть себя так (тоже умершую молодой в возрасте тридцати семи лет, в окружении умных, молодых, подвижных, с прекрасным чувством юмора актеров, не сделавших «карьеры»), Полетт Франц, Ж. М. Шоффара (прекрасно сыгравшего в «За закрытой дверью»). Эти очень одаренные актеры обладали особым стилем игры, который невозможно было воспроизвести позднее при постановке пьес в больших театрах и за границей. В их иг ре было своего рода «остранение», не совсем брехтовское отстранение юмором, смехом, каким-то особым «серьезным» смехом и юмором, они играли, если можно так выразиться, в стиле 1945—1950 годов, в стиле кафе-театров[204] Аньес Капри, кабаре «Катр сезон» и т. п. Впрочем, специалисты по Брехту не понимали Брехта и еще больше утяжеляли его.

Беккет появился в театре только в конце 1953 года с пьесой «В ожидании Годо». Так называемый «театр абсурда» (Эсслин[205]) или «шутки» (определение Э. Жаккара), который я предпочитаю называть «новым театром» или театром «авангарда», по-прежнему живой, так как с пятидесятых годов никакой другой театр не пришел ему на смену: этот характерный новый театр уже процветал на подмостках сцены благодаря мне, Адамову и другим, таким, как Жан Тардьё (недостаточно оцененный), и более молодым, Вейнгартену («Акара» появилась уже в 1947 году, если не ошибаюсь), Дюбийяру и Раймону Кено, последнему в особенности, хотя он и не писал для театра, но его «театрализировали»: были поставлены его «Диалоги», «Упражнения в стиле» режиссерами Гренье и Юссно[206]. Говорят, что Беккет написал своего «Годо» еще в 1947 году. Но он был излишне скромен. Впрочем, первые наброски «Лысой певицы», называвшейся поначалу «Английский без преподавателя», были написаны мной в 1943 году, в Румынии, и у меня есть тому доказательства.

Впрочем, Беккет не является «членом» семьи «абсурдистов»: его юмор принадлежит другой традиции, другому фольклору, ирландскому.

Называя Беккета инициатором «театра абсурда», умалчивая обо мне, журналисты и историки литературы любители допускают заведомую дезинформацию, жертвой которой являюсь я. И все потому, что я не нравлюсь им! Почему? Потому что я не был коммунистом в то время, когда было неуместно не быть им. Они не простили мне, что я был антикоммунистом прежде их. Какая дерзость. Это подтвердили Маркабрю, Аррабаль и другие...