Читаем Противоядия полностью

Шутки могут быть горькими, приятными, неприятными, любезными, жестокими, нежными, розовыми, черными, пугающими, успокаивающими, вежливыми, невежливыми, извращенными, честными, хорошо прочувствованными, плохо пахнущими, спокойными, выводящими из себя, грустными, веселыми, солеными, без соли, перчеными, медовыми, льстивыми, с горечью, банальными, оригинальными, нездоровыми, растворимыми, праздными, педантичными, скучными, беспокоящими, галлюцинирующими, реалистичными, ирреальными, смешными, обязывающими, необязывающими, сухими, сочными, благородными, буржуазными, народными, забавными, упрощенными, грустными, безумными, опасными, старомодными, модными, незначительными, воздушными, сдержанными... и т. д и т. п.

Расположить по порядку. Если вам некуда—а вам некуда—девать время. Вместо того чтобы читать, скажем, Агату Кристи.

* % %

Наступает ночь. Снова паника. Она такая хрупкая! Такая хрупкая, бедняжка, малышка моя. И я такой хрупкий!..

Опять думаю о Мари Франс. Бедняжка, она тоже.

* * *

Ожидается хороший денек. Небо ясное. Когда погода хорошая, это Небо дает нам обещание, знак поддержки и дружбы. В грозу Он сам дает нам понять, что Он здесь, почувствовать его силу.

Научной сверхрациональности, сверхрациональности науки противостоит то, что называют иррациональностью мира, людей, нашего поведения. Иррациональность гораздо сильнее рациональности, и наше поведение, наши ошибки подтверждают это. Мы не ведаем, что творим, мы думаем, что умеем и можем совершать поступки, которые приведут нас к определенной цели,— и поворачиваемся спиной к цели, делаем то, что не собирались делать, и приходим к противоположному— тому, что ни в коей мере не являлось нашей заветной целью, решением нашей бедной воли. Мы не властны над событиями, которые оборачиваются против нас. Я так часто говорил об этом, так часто писал, но мы не слышим самих себя, мы не можем делать этого, так как царствует иррациональность. Примеров тысячи: мы затеваем войны для спасения империй и проигрываем их; даже Жанна, несмотря на голоса, хотела создать великую католическую Францию — в результате во Франции атеизм; борцы за справедливость хотели построить общества справедливости, братства, свободы, а заложили основы несправедливости, еще больших привилегий, чем те, что они хотели уничтожить; вместо справедливости— мщение и наказание, возмездие, всякого рода охота на ведьм в Истории; вместо свободы — принуждение, тирания; они хотели дать независимость народам, но независимость не гарантирует гражданам индивидуальных свобод, другие же, новые «независимые» страны оказались оккупированными странами, в которых усиливающаяся эскалация лишь носит другое имя, принуждение провозглашается либерализацией, и «освобожденные» ими страны они превратили в оккупационные зоны; язык, который, как говорится, без костей (это наконец поняли), пытается оправдать их лицемерие, тиранию и т.д. Новшества, изобретенные для улучшения условий существования человечества, угрожают не миру во всем мире, не держащимся пока на земле свободам, а самому нашему существованию: мы не можем управлять ядерной энергией, недавно мы убедились в этом. Обо всем этом мы все знаем, все об этом знаем, это банальность — а раз говорят, что это банальность, то это будто уже не правда. Но многие из нас понимают, что отступать дальше нельзя, факты сильнее нас, мы катимся в пропасть, к самой большой мировой катастрофе, и знаем об этом, знаем — но, поскольку это банальность, тот, кто повторяет ее, выглядит жалко и примитивно...

Конечно, конечно, мы приближаемся к катастрофе, Великой катастрофе, несемся к ней по наклонной плоскости, и это все еще называют Прогрессом (слово «прогресс» произносит язык без костей).

Рациональность иррациональна: иррациональность ведет ее за руку.

Вся История всего лишь череда неудачных действий.

Я уже говорил, сто раз говорил об этом. Я не могу, впрочем, повторять все время одно и то же, и, если про-должаю говорить об этом, не зная, услышат ли меня в гомоне тысяч и тысяч голосов, говорящих, кричащих, объясняющих, что все идет хорошо, «политизирующих», я это говорю, потому что каждый день являет правду вперемешку с ложью, глупостью, ослеплением «умных» людей, которые показывают па меня пальцем: вот он, вот человек, отрицающий прогресс. Я запутался в собственных доводах...

Почему мы во власти демонических или иррациональных сил? Анализ, объективный психоанализ Истории или святой анализ, может быть, дали бы ответ на этот вопрос...

Иррациональность сильнее рациональности. Правда скрыта в иррациональном. Там мы и должны ее искать. Но, парадокс, мы можем искать ее только при помощи нашего ума, глупого ума, слепого ума, и, поскольку правда лежит в иррациональном, поскольку она eros et thanatos, добро (позитивное) и зло (негативное), отдадимся во власть добра, которое мы не пони-маем, отдадимся в Его власть, помолимся Ему об этом, помолимся Ему.

Перейти на страницу:

Похожие книги

188 дней и ночей
188 дней и ночей

«188 дней и ночей» представляют для Вишневского, автора поразительных международных бестселлеров «Повторение судьбы» и «Одиночество в Сети», сборников «Любовница», «Мартина» и «Постель», очередной смелый эксперимент: книга написана в соавторстве, на два голоса. Он — популярный писатель, она — главный редактор женского журнала. Они пишут друг другу письма по электронной почте. Комментируя жизнь за окном, они обсуждают массу тем, она — как воинствующая феминистка, он — как мужчина, превозносящий женщин. Любовь, Бог, верность, старость, пластическая хирургия, гомосексуальность, виагра, порнография, литература, музыка — ничто не ускользает от их цепкого взгляда…

Малгожата Домагалик , Януш Вишневский , Януш Леон Вишневский

Публицистика / Семейные отношения, секс / Дом и досуг / Документальное / Образовательная литература
Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945
Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945

Американский историк, политолог, специалист по России и Восточной Европе профессор Даллин реконструирует историю немецкой оккупации советских территорий во время Второй мировой войны. Свое исследование он начинает с изучения исторических условий немецкого вторжения в СССР в 1941 году, мотивации нацистского руководства в первые месяцы войны и организации оккупационного правительства. Затем автор анализирует долгосрочные цели Германии на оккупированных территориях – включая национальный вопрос – и их реализацию на Украине, в Белоруссии, Прибалтике, на Кавказе, в Крыму и собственно в России. Особое внимание в исследовании уделяется немецкому подходу к организации сельского хозяйства и промышленности, отношению к военнопленным, принудительно мобилизованным работникам и коллаборационистам, а также вопросам культуры, образованию и религии. Заключительная часть посвящена германской политике, пропаганде и использованию перебежчиков и заканчивается очерком экспериментов «политической войны» в 1944–1945 гг. Повествование сопровождается подробными картами и схемами.

Александр Даллин

Военное дело / Публицистика / Документальное