Противоречия любви

Машина поехала, Шандор развернулся к ней и, схватив за горло, вдавил в спинку сиденья. Он был зол и все это время еле сдерживал себя. Но сейчас, когда она была в полной его власти, он не вытерпел.

— Что ты ему сказала? Говори, — он больно сдавил горло девушки.

— Ненавижу тебя, — Дара попыталась разжать пальцы, которые он стиснул на ее шее.

— А его, значит, любишь? — эти слова он произнес, приблизив лицо к ней.

— Отпусти.

— Любишь… — выдохнул он в ее губы. — Зря я столько ждал. Но мое терпение кончилось. Хочу тебя, слышишь — хочу.

Он попытался поцеловать ее, но Дара отвернулась и стала отбиваться. Шандор с размаху ударил ее по лицу, однако Дара не прекратила сопротивление. Она отбивалась руками, ногами, царапалась, пиналась, и тогда Шандор начал бить уже по-настоящему.

Дара чувствовала кровь на лице. Она текла из разбитой губы, и из носа, и щека пульсировала от боли, но это только придало сил.

— Машину останови, — крикнул Шандор водителю.

Когда машина остановилась, он открыл дверь и выпихнул Дару из машины. Она упала на обочину; хорошо, что везде был снег — он смягчил падение. Они уже выехали за пределы городка, и их окружала пустынная дорога, поле, занесенное снегом, и лес. На небе светили звезды и полная луна.

Из остановившихся машин вышли цыгане. Они наблюдали, как Шандор бьет ногами скрючившуюся на снегу девушку. Никто из них не влезал в это.

Свет фар ослепил цыган. Вылетевшие из-за поворота машины стали тормозить на другой стороне обочины. Из них выскакивали парни крепкого телосложения, и у них в руках было оружие. Цыгане не растерялись. Они тоже были вооружены, но пока никто не стрелял.

Гер понимал, что это люди Шандора. Он в свете фар увидел и его самого, а вот то, что лежало у его ног, не мог рассмотреть. Полонский вышел из машины и в сопровождении Ковало и его людей приблизился к Шандору.

— Ты что здесь забыл? — с циничной улыбкой спросил Шандор, глядя на Полонского.

Подойдя достаточно близко к ним, Гер увидел Дару. Он узнал ее по спутанным кудрям, так ярко выделяющимся на белом снегу, по цветастой юбке и браслетикам на руках. Ее лицо было скрыто волосами, а сама она лежала и не шевелилась. Гер видел, что снег вокруг нее в каплях крови. Ковало тоже это увидел, но молчал. Сейчас любое лишнее движение могло привести к перестрелке.

— Я заберу ее, — Гер кивнул на девушку.

— Она моя, — без толики страха в голосе произнес Шандор.

— Ты хочешь умереть сегодня, мальчик? — теперь на губах Гера играла циничная улыбка.

Его люди, слыша это, вскинули автоматы, и Шандор понял что у Полонского перевес в силе. Нет, он не хотел умирать, тем более из-за цыганки, которая так и не стала его.

— Забирай эту падаль. Она мне больше неинтересна. Я наигрался с ней, да и все мои ребята тоже. Можешь подобрать то, что нам не нужно.

Плюнув себе под ноги, Шандор развернулся и направился к своей машине. Его примеру последовали остальные. Полонский не шевелился, пока их машины отъезжали, и только когда Ковало подал знак, что они не в зоне выстрела, Гер шагнул к ней.

Опустившись на колено, он аккуратно убрал волосы с ее лица и увидел, что оно в крови. Ковало тоже склонился над девушкой.

В этот момент Дара приподняла голову. Когда Шандор начал бить ее ногами, она пыталась закрыть лицо и поэтому вся сжалась на снегу. То, что ей пришел конец, она чувствовала по силе ударов Шандора. Он не сдерживал себя, его злость выплеснулась наружу. Было больно и страшно. Страшно от осознания, что это конец ее жизни, и спасения не будет. Когда удары прекратились, Дар сначала не поняла, что произошло. Потом, слыша голоса, пыталась осознать действительность. Голос Полонского — или это ее сознание всего лишь обманывает ее? Может, она опять под действием наркотиков, или от боли ей все это слышится?

Когда рука Гера аккуратно убрала волосы с ее лица, она поняла, что все реально. И его слова о том, что он забирает ее у Шандора, и слова Шандора о том, что ей все пользовались. Но ведь это неправда.

— Он врет, — прошептала Дара. Для нее сейчас было так важно сказать ему, что Шандор врет, — Я никогда не была ни с ним, ни с другими, только с тобой, — последние слова, как облачко пара в морозном воздухе, слетели с ее губ.

Но Гер их услышал, как и Ковало. Полонский хотел сказать о ребенке от Шандора, но, видя состояние Дары, посчитал это лишним и уже ненужным. Достав из кармана платок, он стер текшую по ее подбородку кровь и приложил платок к ее носу. Она взяла его, их пальцы соприкоснулись, а глаза встретились. Гер чувствовал разряд тока, пробежавший по нему от соприкосновения с ее пальчиками. Он заглянул ей в глаза, там была боль.

— Зачем тебе наркотики? — с болью в голосе произнес Гер, смотря в ее глаза. Ему было так тяжело осознавать, что она загубила свою жизнь.

— Это Шандор… он хотел, чтобы я была с ним по своей воле… — Даре было больше нечего сказать. Он произнесла главное. Нет, она не оправдывалась перед Гером. Но ей было важно, чтобы он знал.

Гер слышал ее слова, и постепенно смысл сказанного во всем своем ужасе стал доходить до его сознания.