Противоречия любви

Цыгане поняли, что это по их души, и начали стрелять. Шандор тоже выхватил пистолет и стал палить без разбору. Свет фар слепил, выстрелы не давали поднять голову, люди бегали и кричали. Было очень тяжело понять, где свои, где чужие и куда бежать.

Шандор метнулся в поле, но это оказалось глупой идеей. Снега было по пояс, он завяз, пытаясь выбраться. Самое плохое — то, что на белом снегу он прекрасно был виден всем. Вскоре выстрелы стихли, а обернувшись, Шандор увидел направленные на него пистолеты.

— Руки подними и без глупостей, — услышал он голос и медленно поднял руки, бросив пистолет.

— Помочь? — Ковало видел попытки Шандора выбраться из снега.

Шандор узнал этот голос, а приблизившись, увидел Ковало. Он знал, что это не только правая рука Полонского, но и его палач. Холодок пробежал по спине. То, что ему конец, Шандор осознал.

— В машину этого, — скомандовал Ковало. Он молча смотрел, как два его человека под руки тащат Шандора в машину.

— А с этими что? — держа на прицеле цыган, спросил высокий парень в камуфляже.

— Из наших кто ранен?

— Нет. Троих зацепило, и то несерьезно, только бронежилеты испортили.

— Потренируйтесь на них немного и оставьте, — безразлично произнес Ковало, идя к своей машине.

Отъезжая, он видел, как его люди отрабатывают технику удара на сопротивляющихся цыганах.

Ему не было их жалко. Это люди Шандора, которые вели с ним все дела. А значит, и получат по заслугам.

В дороге, пока они ехали, Шандор вспомнил всю свою жизнь, и это не образное выражение. Как только его посадили в машину, севший рядом парень завязал ему глаза. От этого стало еще страшнее. Неизвестность пугала. Наконец, джип остановился, и его, грубо вытащив, повели куда-то. Повязку сняли только в помещении. Шандор огляделся: стены с плесенью, тусклая лампочка и массивная железная дверь. Дверь с неприятным скрипом закрылась, навсегда отрезав его от жизни. Сейчас он остался лицом к лицу с теми, от кого не стоит ждать пощады.

* * *

Отвезя Дару в Швейцарию, в частную наркологическую клинику в горах, Гер переговорил с врачом и вернулся в Россию. Врач объяснил неразумность его пребывания здесь. Пациентку будут держать на лекарствах, и большую часть времени она будет или спать или находиться в том состоянии, когда восприятие действительности искажается. Врач вообще категорически был против ее посещения. Сейчас воспоминания ей не нужны. С ней будут работать врачи и психологи, тем более что часть персонала говорит на русском языке. Герман понимал логику доводов врача и всю их разумность. Врач пообещал присылать еженедельные отчеты о ее здоровье и заверил, что лично сообщит Герману когда можно будет навестить пациентку. Скрепя сердце, Гер вернулся в Москву. Дела никто не отменял, и его бизнес требовал его присутствия в России.

Выполнив свою работу, Ковало вез Полонского, чтобы продемонстрировать ему результаты. Гер хотел поговорить с Шандором. Но он ждал, когда сам Шандор захочет с ним говорить. И когда Ковало сказал, что Шандор настроен на беседу, Гер, отложив все дела, поехал к нему.

Выглядел Шандор отталкивающе. От его былой красоты не осталось и следа. Лицо превратилось в кровавое месиво, глаза заплыли, губы разбиты, а нос сломан. Шандор был привязан к стулу, на котором сидел. Если бы не удерживающие его веревки, он бы упал. Ему перебили ноги, раздробили коленные чашечки. Увечные руки с переломанными пальцами были заведены за спинку стула и там связаны. В небольшом подвальном помещении пахло сыростью, мочой и страхом, буквально пропитавшим воздух.

Приблизившись к нему Гер остановился. Нет, он не испытывал жалости к Шандору. То, что он сделал с Дарой, куда страшнее того, что Ковало сделал с ним.

— Мальчик, мне сказали, ты готов поговорить, — в голосе Гера не было эмоций. — Тогда не трать мое время. Я буду задавать тебе вопросы, а ты — отвечать.

Шандор поднял голову и попытался разлепить глаза, слипшиеся от запекшейся крови. Наконец, его взгляд сфокусировался на лице Полонского. Он даже попытался улыбнуться Геру, хотя это и больно делать разбитыми губами.

— Итак, начнем, — Гер видел, что Шандор его слышит. — Это твои люди подкидывали наркотики на мою нефтеперерабатывающую базу?

— Да.

Собственно, это уже не новость для Гера, но все-таки он хотел в этом убедиться, услышав ответ от Шандора.

— Это ты украл Камаз с оружием?

— Да.

— Где он?

— Камаз? — Шандор сплюнул накопившуюся кровавую слюну.

— Ценю твой юмор. Оружие.

— Продал.

— Не ври мне. Там было оружие, которое не продать в России.

— Оно в огороде зарыто… у меня.

— Дикие люди, — не выдержал Ковало, — там оружия на два ляма зелени, а он его в огороде зарывает. Кстати, если ты врешь и его там не будет, ты знаешь, каким я могу быть сердитым.

— Оно там, рядом с колодцем, ближе к забору.

Гер тоже осознавал всю абсурдность произошедшего. Они даже не смогли продать это а, просто зарыли. Но подтверждение, что наркотики и Камаз с оружием — дело рук Шандора, а не барона, порадовало Полонского.