Противоречия: Собрание стихотворений

Прекрасно вдруг, средь множества уродцев.
Найти лицо, которое серьезно.
Склоняюсь я пред блеском полководцев
Громивших мир рассудочно и грозно,

И пред творцом великого закона –

Гаммураби, Солоном и Периклом,
И пред умом седого Соломона,
Уставшим быть под вековечным циклом.

Прекрасен бой – фаланга македонян,

Пэан, гоплит иль римлянин триарий,
Прекрасен вождь, когда идет в огонь он –
Наполеон, Атилла, Цезарь, Марий…

Прекрасен ум, не знающий боязни,

Могучий мозг Ньютона, Гераклита,
Но ярче мысль, когда она на казни,
Герой страшней, когда уж всё разбито…

О, воля здесь терзает исполина,

Рыдая, мстя, а мысль остра, как жало…
Мечта, рисуй!.. Вот пытка Гватмодзина,
Бессильный взгляд больного Ганнибала.

Рисуй! Париж и будто гул буруна,

Гигант Дантон, грозящий небосводу,
И палачу последний рев трибуна:
«Но покажи мою главу народу!»

Рисуй!.. Костер… Старуха, зажигая,

Кладет дрова, и голос добрый, умный
Ей говорит: «о, простота святая»…
Нет, мысль его была уже безумной.

1871-ый ГОД

Глухая улица и зарево пожара.
И где-то частая ружейная пальба…
За баррикадою четыре коммунара.
Уже бесцельная, последняя борьба.

Две бочки, омнибус, разрыта мостовая…

А, слышно: далеко, но это к ним идут.
Рабочий процедил, винтовку заряжая:
«Конец. Но дети с них свое еще возьмут».

С улыбкой журналист сказал ему:

«Sapristi! Отчетливо своих не помню я детей.
Мы в политическом сейчас заплатим висте
Своею шкурою и скукою своей.

Но, chute, зуавы там…» Впились в приклады пальцы.

Угрюмо про себя всех буржуа браня,
Апаш прицелился… «Э, жирные версальцы,
Надпиленный свинец припрятан у меня…»

«Мы, четверо, умрем. Но будет жив наш пятый!» –

Сказала девушка с задумчивым лицом.
Перестреляли их, всех четверых, солдаты,
А знамя, «пятого», порвали сапогом.

НИМФЫ