Противоречивая справедливость. Деградация постсоветской России. Что дальше? Книга 2

В области образования в результате сокращения финансирования начался процесс коммерциализации. В 1992 г. приняли закон об обязательном 9-ти классном образовании. Из-за этого, в частности, в 1995 г. конкурсный отбор в десятый класс оставил за пределами школы 1,5 млн. ребят. И хотя впоследствии Указом Президента конкурс был отменен, негативные результаты предыдущего решения преодолеть не удалось. Ухудшение экономического положения значительных социальных слоев сократило возможности для получения образования их детьми. Появление же «дополнительных образовательных услуг» (как правило, платных) в старших классах, открытие платных школ, гимназий, лицеев, обусловливало воспроизводство социального неравенства уже на уровне школьной молодежи. (А.С.Барсенков, А.И.Вдовин. ИСТОРИЯ РОССИИ. 1917–2009. Изд. «Аспект Пресс». М. 2010, с. 749).

Такие же процессы шли и в сфере высшего образования. В государственных ВУЗах были созданы коммерческие отделения, число студентов на них росло за счет сокращения бесплатного приема. Коммерческих студентов, независимо от их реальной успеваемости, никогда не отчисляли, так как от них зависело финансирование ВУЗа. Платной стала аспирантура. В системе высшего образования активно формировался полностью негосударственный (частный) сектор. С 1993 по 2000 г. коммерческих ВУЗов выросло с 78 до 349. (Там же). В одной из частных академий автору этой книги предложили стать ректором. Ознакомившись с внутренней кухней коммерческого высшего образования в РФ, построенной на тотальной коррупции, автор отказался от данного предложения, а когда работал руководителем предприятий, никогда не брал на работу выпускников частных высших учебных заведений. В подавляющем большинстве на поверку оказывалось, что они не имеют соответствующих знаний, так как частные ВУЗы не обучали, а представляли из себя лишь лавочку, торгующую дипломами.

Ощутимый урон понесла фундаментальная наука: академическая, вузовская, отраслевая. В 14 раз сократился объем государственных заказов на военные научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки. Отсутствие финансирования привело к свертыванию научно-технического потенциала НИИ и вузов. Ранее значительную часть финансирования научных исследований составляли договора с предприятиями, заключаемые для решения тех или иных производственных вопросов. Теперь у большинства предприятий не было средств даже на зарплату. Не спасли положение и конкурсы получения грантов на финансирование научных работ зарубежными фондами Сороса и Форда, они лишь «подкармливали» небольшую часть научных работников, в то же время выявляли, наиболее интересных исследователей, чьи разработки могли пригодиться на Западе. В результате сокращения финансирования численность занятых в сфере науки за 1991–1996 гг. сократилась с 4,2 % до 2,5 %.Продолжалась «утечка мозгов» в коммерческие структуры и за рубеж. По некоторым оценкам за годы реформ из России выехало свыше 125 тысяч научных работников. Многие научные учреждения были ликвидированы или свернули научную работу. (СТАНОВЛЕНИЕ НОВОЙ РОССИЙСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ, 1992–2000 гг. http://russiafederation.ru/ historyrussia/2/1.htm).

Предпринималась широкомасштабная попытка насадить тотальный эгоцентризм в сознание населения России, чтобы у него пропало желание бороться за социальную справедливость. Тем не менее, чем-то надо было консолидировать народ и остановить нарастающее нравственное разложение общества на основе хотя бы формальной (но, категорически, не коммунистической) духовности. И, конечно, взоры были обращены к церкви, которая ранее решительно встала на сторону главного разрушителя СССР М.С.Горбачева, а теперь превращалась в соучастницу развала России, осуществлявшегося еще одним российским вандалом Б.Н.Ельциным. Религию решили использовать в качестве важного традиционного исторического института, оказывающего стабилизирующее воздействие на общество. В 90-е годы по данным социологов соотношение верующих по конфессиям было следующим: из каждых 100 граждан России 29 — люди неверующие, 49 считают себя православными, 8 — последователями ислама, 2 — других конфессий, 12 верят «по-своему» и не считают себя приверженцами какой-либо конфессии. Но уровень реальной религиозности остался неопределенным. (А.С.Барсенков, А.И.Вдовин. ИСТОРИЯ РОССИИ. 1917–2009. Изд. «Аспект Пресс». М. 2010, с. 752).