Противостояние

– Ты довольна? – его глаза так близко, но сейчас в них нет ни нежности, ни тепла, только ярость, и это меня пугает. – Первую я оттрахал, сразу после того как приехал в отель. Вторую в те двадцать минут, когда узнал, что у тебя месячные, – каждое его слово хлестко бьет меня, но он словно бы этого не замечает. – Третью я трахнул на яхте, после того как ты меня послала, а четвертая была перед вылетом, – он улыбается зло и бессердечно. – Та самая стюардесса, что так услужливо таскала нам клубнику!

По моим щекам бегут горькие слезы, рот кривится от едва сдерживаемого всхлипа. Я закрываю глаза, пытаюсь сглотнуть комок обиды, застрявший в горле, и не могу проглотить эту боль.

– Ну уж нет! Смотри на меня! – лаэрд легко встряхивает меня за плечи, и я покорно открываю глаза. – На их месте должна была быть ты! – сквозь зубы цедит он. – Ты – моя сладкая девочка! Ты должна была изнемогать от страсти, ты должна была стонать мое имя, ты должна была…

– Но это была не я… – мой тихий голос обрывает его на середине.

Кристоф немного отстраняется и окидывает меня холодным взглядом.

– Ну и кто в этом виноват?

Так старательно сдерживаемый мною всхлип рвется на свободу. Я прижимаю ладони к лицу, мои плечи трясутся от еле сдерживаемых рыданий.

– Ты знала, какой я, – холодно и спокойно говорит Кристоф. – Я не скрывал, что люблю трахаться. И мне непонятно, почему ты всерьез решила, что пара признаний изменила меня?

Почему-то именно в этот момент, когда и так слишком тяжело, в памяти всплывает наша недавняя встреча с Риком в компании адвокатов и мистера Дамира.

Так вот как выглядят серьезные отношения в интерпретации мистера Дамира – я как был кобелем, так и остаюсь, плюс у меня под рукой всегда есть безопасная женщина.

Я резко выдыхаю, поспешно, с силой вытираю дорожки слез на щеках.

– Я не хочу таких отношений, – мой взгляд прикован к его шее. Сквозь грубую кожу мужчины проступила пульсирующая жилка, и я словно загипнотизированная смотрю, как толчок за толчком кровь пульсирует по его венам. – Я не хочу.

– Вот, значит, как… – насмешливо цедит лаэрд и отшатывается назад. – Скажи мне это в глаза, – рычит он. – Давай, холодная королева! Скажи!

Я поднимаю глаза, встречаюсь с ним взглядом. Он в бешенстве. Челюсти крепко сжаты, губы напряжены, а глаза метают молнии.

Неужели он не понимает?

– Кристоф, я не смогу любить тебя, если ты будешь меня предавать…

Все. Это точка. Это предел, где кончаются душевные силы. Опасная черта, за которой только край мира.

Он словно лед, большая глыба льда, так и не научившаяся привязываться к кому-либо. Умеющий все контролировать и не умеющий любить. Легко перевоплощающийся из грозного босса в застенчивого паренька, но не желающий изменять своим привычкам ради того, чтобы я была с ним.

– Тогда уходи, – говорит он невероятно спокойно.

Опустив голову, я закусываю губу и делаю первый неуверенный шаг. Мистер Дамир отступает, давая мне возможность пройти, и я понуро бреду в коридор, ведущий в мою комнату. Сгорбленная, сломленная, одинокая…

Глава 14

Я потерянно сажусь на небольшой чемодан, стоящий у порога комнаты. На нем еще не сорваны посадочные наклейки, и я немного отстраненно думаю о том, как удивится мама моему возвращению.

Из коридора доносится звон разбиваемого стекла, но я не рискую выглянуть, чтобы посмотреть.

Хочется плакать, хочется опять забраться к Кристофу на коленки, обнять и уткнуться носом в грудь, но я только отрицательно качаю головой.

Аврора, имей к себе хоть каплю уважения!

Мысленная команда не дает успокоения, зато я поднимаюсь на ноги, подставляю стул, снимаю с антресоли еще один чемодан и начинаю собираться.

Спустя полчаса, один битком набитый чемодан и пара дорожных сумок, я окидываю прощальным взглядом свою теперь уже бывшую комнату и вздыхаю.

Пора… Я и так злоупотребила гостеприимством лаэрда сверх меры.

С трудом выкатив чемоданы в коридор, я оставляю свои вещи у дверей в комнату и иду к выходу.

В гостиной на краткий мир замираю, оглядываюсь и облегченно выдыхаю. Его здесь нет – это хорошо. Значит, не так тяжело будет уходить.

«Блекберри» требовательно звенит из недр сумки. Я останавливаюсь, шарю рукой в глубинах заваленной всякими мелочами объемной женской сумки из кожи крокодила.

– Аврора! – крик, полный боли и одиночества, заставляет меня испуганно вздрогнуть. – Аврора!! – в его голосе столько тоски, что мне тоже хочется плакать.

Нет, не так! Хочется скорчиться на полу и завыть.

– Аврора!! – со второго этажа слышится громкий звук неровных шагов, мистер Дамир появляется на верхней площадке лестницы, замечает меня и, шатаясь, словно больной, скатывается вниз.

– Зверь не виноват! – рычит он, в одно мгновение оказываясь рядом со мной и сжимая в неловких объятиях. – Зверь не хотел! Зверь не виноват! Аврора!!

Он словно задыхается, торопится сказать, прижимает сильнее.

– Зверь? – сейчас я рада его видеть настолько, что на глазах выступают слезы.