Противостояние

аморалку, сразу лес валить отправляли. Перебрав в голове все профессии от врача и учителя до актрисы, я поняла, что самая сытная жизнь у тех, кто поближе к магазинам. Это сейчас магазин на магазине, а тогда все было по блату, из-под прилавка. Всё было в дефиците. Завмаг, продавец или даже грузчик, который товар перевозил и разгружал, были в большом почете. Сделав определенные выводы, я поступила в торговый техникум. Окончила его с отличием и очень выгодно устроилась сначала кладовщиком, а потом меня повысили до заведующей складом на склад с очень большим количеством дефицита. Холодильники с мясом, колбасой и прочими деликатесами. Слово ещё тогда такое было, кто помнит – «выбросили». Так вот, если в магазине «выбросили» колбасу, то очередь была с самого утра и давали по чуть-чуть. А у меня на складе было всё. Председатели горкомов, парткомов, начальство всех уровней, все они чуть ли не кланялись мне каждый день. Получила без очереди квартиру в центре города. Всегда ездила отдыхать по путевкам на море. На каждом банкете мне лучшее место. Ну и пошло, и поехало. Поняв, что от знакомств у меня в кармане просто так не зашелестит я стала искать способы, как побольше заработать, и с помощью подруги-завмага я нашла путь к обогащению. За товаром стала ездить сама. Так сказать, проявила инициативу, в виде контроля за качеством покупаемого. Деньги ОРС сначала перечислял на мясокомбинат, а уж потом мы ехали получать. С первой поездки я поняла, кто у них главный. Оказалось – это завсклад. Маленький, сутуленький еврей, который понял мои намеки с полуслова. Теперь я кроме запланированного объема закупала ещё и на свои деньги и везла здесь же в специализированном вагоне. По приезду все выгружали ко мне на склад, а т.к. я сам себе контролер, то с этой стороны никаких проблем не возникало. Оставалось все только продать. Здесь тоже всё шло очень гладко. Подруга принимала мясо, а продав, прибыль делила пополам. И пошла у нас не жизнь, а сплошной праздник. Деньги сыпались как осенью листья с деревьев. Повысились и наши запросы. Дошло до того, что мы с ней в Москву ездили одеваться в валютном магазине. Раз появился достаток, даже его изобилие, появились и завистники. К тому времени, как все приключилось, я была замужем, и были у меня двое детей-погодок: девочка десяти и мальчик девяти лет. У меня появилась возможность нанять домработницу. По тем временам, да еще и в нашем городке, это было аморально, но среди таких, как и я, крадунов считалось чуть ли не самой большой роскошью. Если в начале нашего «бизнеса» мы с подругой осторожничали, то потом пропал всяких страх. Теперь перед нами скалились и коллеги, и жены высокопоставленных чиновников. Коммунисты выдвигали лозунг: Пятилетку за два года! А мы – у кого больше и дороже золота и всего прочего, как понавешиваем на себя, ну точно, ёлки новогодние. Сама и не знаю, как прозевала и как не углядела, что приютила в доме змею. Уж я её, стерву, так баловала. Одаривала деньгами и вещами, не говоря уже о продуктах, а она оказалась потомком ещё тех, кто когда-то раскулачивал. Уж так её жаба задавила. До сих пор не могу успокоиться. Она в месяц имела столько, сколько у нас фрезеровщики за год на заводе зарабатывали. Она сдала нас со всеми потрохами, да ещё и написала не в нашу городскую милицию, а в область. Налетели сразу во все места: на склад, в магазин и домой. Ну, а дальше всё, как у всех здесь сидящих. Суд был показательный. Домработница вырядилась в такое тряпье, что судьи чуть с себя не поснимали одежду, а как она рассказывала о том, как я над ней издевалась… вот теперь жду того часа, когда выйду и задушу её собственными руками. Вот и будь после этого добреньким к бедным. Да они, завидев когото богаче, согласны глаза повыдирать, если сами ленивы и злы, так пусть и все будут бедны. Государство я не обкрадывала. Покупала у еврея все тютелька в тютельку. За что двадцать лет дали? В настоящее время это все узаконено. Покупаем по одной цене, а продаем по другой, а раньше это считалось спекуляцией и позором. У меня конфисковали всё, что смогли найти. Детей не приняли в пионеры, уже и не говорю о комсомоле. Дразнили, что они позор школы. А ты говоришь, прощай обидчика. Да никогда.

Рассказчица из-за пережитых воспоминаний, вся раскрасневшаяся, ловко плюнула и плюхнулась на свое место. Зэчки дружно вздохнули. Вздохнула и монашка:

– Чтобы слова мои не казались тебе навязчивыми и бессмысленными. Хочу тебя обрадовать. Домой пойдешь уже очень скоро.

– За базар отвечаешь?

Монашка в недоумении промолвила:

– За что отвечаю?

– За то, что сейчас сказала.

– Конечно. Ещё одна причина, по которой я здесь. Выслушай меня, моя родная. Прими слова эти в сердце своё, и всё у тебя в жизни наладится.

– Давай, давай. Слушаем.