Противостояние

— Соглашайтесь, они одной веры с нами. Мы со временем сделаем их своими, всё лучше, чем попадут под власть этого еретика. Иди, выезжай в Будилиху, найдите с Гранитом человека, который разумеет по-ихнему. Потом вернитесь в Максель и отплывайте на корабле на восток. Высаживайтесь далеко за Мехиком и идите к немцам по суше. Возьми одно из ружей в подарок королю, оно ему понравится. Ты свободен, Иканий.

После ухода своего доверенного Никон ещё раз попытался проанализировать ситуацию. "Слепцы, какие же вы слепцы", — вслух прошептал Патриарх. Взять того же Икания — его заботит судьба пограничного городка Мехика, где, кроме скал и болот, нет ничего. Он не понимает, что набирающий силу Макс Са куда опаснее далеких немцев. В Макселе брожение, люди ждут прихода своего Антихриста. Он не пощадит никого, Никон отлично помнил Силу, что плескалась в голубых глазах парня, сумевшего создать государство из дикарей. Сам Сатана ему помогает — иначе не объяснить, как он пропал на сто пятьдесят лет и вернулся молодым.

— Данк, позови моего сына, Синода. Разбуди меня, когда он явится. — Патриарх с чувством удовлетворения смежил глаза: нельзя надеяться на немцев, надо ещё что-то делать.

К югу от Портбоу была большая деревня, где жили дикие люди, похожие на Данка. Ходили слухи, что их предки когда-то обитали в самом Макселе, но уже три-четыре поколения дикари огромного роста жили самостоятельно, не признавая ничьей власти. Надо их привлечь на свою сторону и отправить в Берлин, чтобы убили проклятого еретика. А взамен он им пообещает женщин, много женщин: именно в малом количестве женщин заключалась главная проблема диких огромных людей, которых ещё называли Сан-Техе.

Не успел Никон вздремнуть, как Данк разбудил его осторожным прикосновением. Синод нетерпеливыми шагами мерил комнату, ожидая, когда проснется Патриарх. Увидев, что он открыл глаза, сын преклонил колено у кровати, беря руку отца и прикасаясь к ней губами:

— Ты вызывал меня, отец?

— Помнишь диких людей, что очень давно поселились южнее Портбоу? — без предисловий начал Никон. Не дожидаясь ответа сына, продолжил: — Найди десять падших грешниц в городе. Можешь забрать из любой харчевни, сославшись на указание императора. Вместе с воинами доставь этих женщин общине Сан-Техе в дар от меня. Пообещай им в десять раз больше, если мужчины, все до едина, придут в Максель, у меня есть работа для них.

— Отец, да они работать не умеют, только жить в грехе да убивать, и разговаривают, как новорожденные младенцы. Какую работу им можно поручить? — недоуменно возразил Синод, избегая смотреть Патриарху в глаза.

— Делай, что я говорю, — голос Патриарха зазвенел медью, — что они могут, известно хорошо. С Божьей помощью направлю их на тот путь, что принесет нам славу.

— Слушаюсь, отец! — Синод встал. — Могу я узнать твой план и Божий промысел?

— Я направлю их в Берлин, чтобы они вступили в войско еретика Макса Са…

— Отец, это ошибка, — перебил Патриарха Синод, — каждый из диких стоит трех наших лучших воинов, зачем усиливать его войско?

— Данк, если он перебьет меня ещё раз, заткни ему рот тряпкой! — сверкнул глазами Патриарх, приподнимаясь в кровати. Великан кивнул головой, угрожающе надвинувшись на Синода.

— Ты никогда не думаешь головой, — разочарованно протянул Никон, — я не собираюсь усиливать нашего врага. Дикие войдут в Берлин и в его армию с одной целью — убить еретика Макса Са.

— Отец, прости, я неверно понял. Только дикие не любят выполнять указания, как ты их заставишь согласиться?

— Мы дадим им женщин сейчас и пообещаем— ещё больше в будущем. Не думаю, что после выполнения своей работы они смогут уйти из Берлина живыми. Мы ничего не теряем, сын мой.

— А если он не захочет с ними связываться?

Никон задумался: такой риск существовал, но, с другой стороны, после сражений с немцами Макс Са должен радоваться каждому новому воину. Его силы тоже не бесконечны, гонец говорил о больших потерях в армии Берлина.

— На всё воля Бога, мы и так враги. Если план не сработает — значит, так было предопределено Господом. А теперь иди готовиться в путь и собирай женщин по харчевням. Предпочитай рослых, чтобы сразу не умерли: дикие охочи до женщин.

Отпустив сына, Никон задумался: два плана действий. Даже при неудаче одного остается второй.

— Господи, на всё Воля Твоя, не дай победить еретику, защити и прикрой нас Своей Дланью, — закончив молиться, Патриарх уснул, аки младенец, с чистой совестью. Не может мучить совесть того, кто испытывал наслаждение при виде заживо горящих людей, — получая греховное удовольствие, не данное ему испытать с женщиной.

* * *

Дитрих метался по тронному залу королевского дворца в Регенсбурге. Прошло два месяца с момента позорного бегства, но не проходило и дня, чтобы он не вспоминал о том дне. Продлись та погоня на полчаса, этот император Русов со странным именем догнал бы его. Один за другим разворачивали коней верные соратники, надеясь остановить преследование. Но преследователь казался бессмертным и неуязвимым: пропав из поля зрения, он медленно и неуклонно настигал его маленький отряд.