Противостояние

В попытке принять или не принять затопление кораблей у нас два пути. Первый — самый простой, хотя бы потому, что обкатан десятилетиями. Мы берем за истину точку зрения советской военной истории и успокаиваемся. Действительно, а почему нет? Флот старый, никуда не годный, вот им и пожертвовали, чтобы спасти Севастополь.^{513} И все вроде бы так: подвиг совершается, самопожертвование происходит, союзники не берут город, война затягивается, углубляется в землю, морской театр становится вторичным. Отныне затопление кораблей Черноморского флота в Севастопольской бухте признавалось отечественными исследователями как крупный стратегический успех.^{514}

С другой стороны, современные военные историки предлагают свою точку зрения, по которой «…затопление части кораблей Черноморского флота и отвод вглубь бухты оставшихся, а затем их самоуничтожение свидетельствует о стратегических просчетах русского командования».^{515}

В просчетах стратегии, а точнее в ее отсутствии, сомневаться трудно и мы это уже признали. Само то, что союзники могли высадиться в России, безнаказанно базироваться в нескольких бухтах Крымского полуострова, подвозить резервы, снаряжение, обстреливать русские города и порты вдоль всего побережья Черного моря, действуя не только малыми группами, но даже одиночными кораблями, означает, что они господствуют на всей его акватории.^{516}

Обе точки зрения совершенно не противоречат, а лишь последовательно дополняют друг друга: если бы не просчеты в стратегии начала кампании, подготовки к ней, нужды в заграждении бухты или, по крайней мере, нужды прибегать к столь экстраординарным средствам не требовалось. Но если враг у входа в бухту и начинает подступать к крепости — нужно принимать решение, каким бы тяжелым оно не было.

Долгое время активность споров то взлетала в зенит, то сама по себе затихала. Первый всплеск пришелся на начало XX в., когда в свет вышли несколько военноисторических трудов, посвященных Крымской войне: «История крепостной войны. Севастополь. Бельфор» A. H. Маслова (1900 г.),^{517} «История Крымской войны и обороны Севастополя» Н.Ф. Дубровина (1900 г.),^{518} «Оборона побережья с древнейших времен и до наших дней» В.В. Мошнина (1901 г.).^{519} Пик пришелся на похожие на Севастополь события, связанные с обороной и потерей Порт-Артура во время войны с Японией.

Но это только запас гремучей смеси. В роли взрывателя случилось выступить статье А. Зайончковского «Потопление судов в Севастопольском рейде в 1854 году», опубликованной в журнале «Русский инвалид» (1900 г.).^{520} Добавил масла в огонь известный российский военный исследователь Д. Лихачев в аналитической статье «Очерк действий Черноморского флота в 1853–1854 годах» (1902 г.).^{521}

Лихачев предложил, прежде чем делать выводы о необходимости затопления кораблей Черноморского флота, ответить на несколько вопросов. В том числе:

- «…как действовал наш флот с самого начала кампании, когда численный перевес неприятельского флота был еще не так велик, а иногда бывал и на нашей стороне;

- в каком состоянии была оборона севастопольского рейда со стороны моря, какое о ней представление имели наши противники, и было ли основание опасаться форсирования входа на рейд, оправдывалось ли действительной необходимостью постоянное заграждение входа на рейд;

- что дала эта крайняя мера (затопление судов) обороне и как она отразилась на последующих действиях союзников;

- какое место занимает факт затопления судов в ряду других факторов, повлиявших, так иди иначе, на ход кампании;

- как влияли стратегические условия театра военных действий на характер операций нашего флота».^{522}

Через несколько десятков лет, в свете событий, случившихся в Крыму в 1941–1942 гг., к проблеме вернулся советский адмирал И.С. Исаков в своей работе «Приморские крепости».^{523} Правда его интересные выводы, что любая приморская крепость может быть взята только атакой с суши, советской военной историей были признаны чуть ли не преступными.

Итак, до настоящего времени мы имеем два взгляда на оценку стратегического и тактического значения заграждения Севастопольской бухты путем затопления кораблей Черноморского флота.

1. Точка зрения категорическая и без вариантов: полная нецелесообразность затопления (иногда говорят о преступном характере, масонском следе, предательстве Меншикова и проч.).

2. Точка зрения умеренная с вариантами: совершенно оправданный ход, позволивший спасти Севастополь от немедленного занятия его союзниками.

Апологетом признания затопления кораблей неоправданным, едва ли не граничащим с преступлением решением (идет от Корнилова), стал полковник Мошнин. Причем в гневных эпитетах себя не ограничивая: «История не знает другого подобного примера безумного, бессмысленного уничтожения своих собственных средств.

Английская Морская бригада доставляет орудия на батареи под Севастополем. Английский рисунок сер. XIX в.