Противостояние [= Армагеддон]. Книга первая

— Ей стало хуже, вот все, что мне известно, — ответил Питер. — Около часа назад я уже говорил тебе, что ей стало хуже. У нее подскочила температура и началась рвота. Я попытался дозвониться до Тома… но его жена сказала, что он ушел, что вокруг очень много больных… и я позвонил в Сэнфордскую больницу, и они сказали, что все их машины и врачи на вызовах и что они внесут Карлу в список заказов. В список, Франни, и я размышляю до сих пор, что это за список. Я знаю Джима Уоррингтона, он — водитель одной из карет скорой помощи, и обычно за день бывает не более двух-трех вызовов. Так что же это за список?!

Голос отца прервался рыданиями.

— Успокойся, папочка. Успокойся. Возьми себя в руки. — Франни едва держалась, чтобы не зареветь в голос. — Если она все еще дома, отвези ее в больницу сам.

— Нет… нет, около пятнадцати минут назад они уже приезжали. И, Франни, представь себе, в машине у них уже лежали шесть человек! Один из них был Уилл Ронсон, водитель грузовика. И Карлу… твою мать… они тоже забрали с собой. Уезжая, она говорила: «Мне трудно дышать, Питер! Почему так трудно дышать?» О Боже!

— Ты можешь вести машину, папа? Сможешь доехать до меня?

— Да, — ответил он. — Да, конечно. — Она поняла, что отец совсем растерян.

— Я выйду на крыльцо.

Она повесила трубку и быстро спустилась вниз по ступенькам. Ее коленки дрожали. Дождь заканчивался, но небо не прояснялось. Подумав о совпадении происходящего в природе с происходящим в ее душе, Франни горько разрыдалась.

Пей свою чашу, говорила она себе, ожидая отца. Ее содержимое безобразно на вкус, и все же ты должна испить ее. Пришло время, Франни. Испей же ее, каждый глоток.

21

Стью Редмен был здорово напуган.

Он выглянул в зарешеченное окно своей новой комнаты в Стовингтоне, штат Вермонт, и то, что он увидел, было маленьким городком со всеми принадлежащими маленькому городку атрибутами, присущими западной части Новой Англии — Грин Маунтинс.

Испуган же он был потому, что все это напоминало скорее тюремную камеру, чем больничную палату. Он был испуган, потому что Деннингер исчез. Он не видел Деннингера с тех пор, как его перевели из Атланты сюда. Дейтц тоже не появлялся. Стью решил, что, наверное, Деннингер и Дейтц заболели или даже мертвы.

Кто-то ошибся. Или же болезнь, завезенная Чарли Д.Кампионом, оказалась более заразной, чем можно было ожидать. В любом случае, думал Стью, каждый, кто соприкоснулся с болезнью, подцепит этот чертов вирус, который врачи называют «А-прим», или суперпневмония.

Здесь его продолжали обследовать, но безрезультатно. Организм Стью будто издевался над врачами, демонстрируя полную невосприимчивость к вирусу.

Конечно, это было не самое худшее. Самым худшим было оружие. Теперь медсестры, берущие у Стью анализы крови или мочи, заходили в палату только в сопровождении солдата, вооруженного ружьем с пластиковыми пулями. Ружья были армейского образца, 4-го калибра, и Стью не сомневался, что, если ему захочется повторить ту же шутку, которую он проделал в отношении Дейтца, первый же выстрел навсегда отучит его не только шутить, но и дышать.

Плохо быть подопытным кроликом. Еще хуже жить под постоянной охраной. Но жить под постоянной охраной и быть при этом подопытным кроликом — это очень плохо.

Теперь каждый вечер Стью с нетерпением ожидал шестичасовых новостей. Ежедневно передавалась информация об охватившей страну страшной болезни. Усталый доктор из Нью-Йорка обвинил в эпидемии русских. При этом он дал довольно странный совет: «Рекомендую всем, кто почувствовал себя плохо, лечь в постель, расслабиться, принять аспирин, чтобы сбить температуру, и пить побольше жидкости.»

Ведущий при этих словах саркастически улыбнулся.

Солнце спускалось к горизонту, осветив все вокруг желто-оранжевым светом. Хуже всего Стью чувствовал себя ночью. Ночью человек острее, чем днем, ощущает одиночество. Стью казалось, что он окружен автоматами, сосущими из него кровь. Он опасался за свою жизнь, хотя все еще был вполне здоров. Он даже поверил, что не заболеет Этим, чем бы Это ни было. Но остаться одному, без друзей и знакомых, которых, по-видимому, уже нет в живых…

Стью размышлял о том, возможно ли бежать из этого места.

22

Прибывший 24 июня Крейтон нашел Старки у монитора, расхаживающим, заложив за спину руки. На правой руке Старки тускло сверкало кольцо, и Кейтону внезапно стало жаль старика. Уже десять дней Старки держался на таблетках и был близок к обмороку от полной потери сил. Но, подумал Крейтон, если его выводы по поводу телефонного звонка верны, у Старки наступило самое страшное — безумие.

— Лен, — изобразив удивление, сказал Старки. — Рад тебя видеть.

— Я тоже, — с легкой улыбкой сказал Крейтон.

— Тебе ведь известно, кто это звонил.

— Значит, это действительно был он?

— Да, Президент. Мне поверили. Эти грязные старейшины мне поверили. Конечно, я знал, что это произойдет. Но оно все еще внушает страх.

Лен кивнул.

— Итак, — сказал Старки, проведя рукой по лицу, — дело сделано. Теперь твоя очередь. Он хочет, чтобы ты как можно скорее вылетел в Вашингтон.