Противостояние [= Армагеддон]. Книга первая

Ник пребывал в подавленном настроении и напряженно поглядывал в сторону деревни; никогда прежде он не проклинал так свою немоту и глухоту, создававшие множество проблем. Сложности подстерегают глухонемого на каждом шагу. Представим, что вы останавливаете машину. За рулем, как правило, мужчина, и он спрашивает вас, куда вы хотите, чтобы вас подвезли. В ответ вы лезете в карман и достаете листок бумаги, на котором корявыми буквами написано: «Привет, меня зовут Ник Андрос. Я глухонемой, о чем очень сожалею. Я направляюсь в…… Спасибо, что согласились подвезти меня. Я умею читать по губам». Если парня за рулем не раздражают глухонемые (что тоже случается, если водитель не в духе), вы залазите в машину и проезжаете в ней хотя бы большую часть желаемого расстояния. Машина с ревом мчится по дороге. Машина — форма телепортации. Машина едет по земному шару. Но сейчас вокруг нет машин, кроме тех, которые стоят на дорогах, давно брошенные своими хозяевами. Единственным способом перемещения остается велосипед, который, к несчастью, частенько приходит в негодность. Тогда можно его бросить, пройти немного пешком и попытаться найти новый. Когда нет машин, передвигаешься не быстрее муравья под тяжестью большой ветки. Поэтому Ник полумечтал-полунадеялся, что они наконец все же встретят кого-нибудь (надежда — единственное, что ему оставалось), и тогда они помчатся по дороге со скоростью ветра, а хромированный бампер автомобиля будет во все стороны разбрызгивать солнечных зайчиков, радуя глаз. Пусть это будет самый обыкновенный автомобиль — «Шевроле», «Понтиак», «Детройт». Ник даже не мечтал о «Хонде», «Мазде» или «Юго». Самый обыкновенный автомобиль, а за рулем парень, и он скажет: «Привет, ребята! Как же я рад встретить вас, мерзавцы вы этакие! Скорее садитесь! Садитесь, и поехали отсюда как можно дальше!»

Но в этот день они так никого и не встретили. Лишь десятого июля на их пути оказалась Джули Лори.

* * *

День был жарким и душным. Они до обеда крутили педали, а рубашки от пота прилипали к их спинам, и они загорели, словно индейцы. И еще им было не слишком весело из-за яблок. Зеленых яблок.

Яблоки росли на старой, полуодичавшей яблоне. Они были совсем зелеными, но наши друзья, давно не видевшие свежих фруктов, с аппетитом принялись за них. Ник съел два яблока и остановился, но Том съел целых шесть, одно за другим, давясь и исходя слюной. На попытки Ника предостеречь его Том никак не реагировал. Если Тому Каллену приходила в голову какая-нибудь мысль, он становился упрямым, как четырехлетнее дитя.

А потом случилось неизбежное: у Тома начался понос. В животе у бедняги урчало. Он стонал. Какое-то время он даже не мог сидеть в седле велосипеда. Ник был совершенно бессилен чем-нибудь помочь.

К четырем часам они достигли городка Пратт, и Ник решил, что на сегодня хватит. Том дополз до скамейки, одиноко стоящей на автобусной остановке, расслабился и моментально уснул. Ник оставил его там и отправился в город в поисках магазина. Еще он должен был разыскать аптеку, взять там какие-нибудь желудочные таблетки и заставить Тома, когда тот проснется, принять их. Несколько раз сегодня, несколько раз завтра — может быть, понос прекратится.

Аптека оказалась совсем близко. Ник вошел в нее, и в нос ему ударил хорошо знакомый запах больницы. На пыльных полках стояли лекарства. Некоторые пузырьки лопнули из-за жары, источая приторный запах. И еще кое-что почувствовал Ник в воздухе. Аромат духов. Крепких дешевеньких духов.

Ник сделал пару шагов вперед, ища взглядом то, что ему нужно. Таблетки лежали на второй полке справа. Ник было направился туда и тут вдруг понял, что до сих пор никогда не видел в аптеке манекен.

Он оглянулся. То, что он видел, было Джули Лори.

Она застыла неподвижно, держа в одной руке пузырек с духами, в другой — маленький стаканчик. Ее каштановые волосы были небрежно повязаны шелковым шарфом, концы которого свисали за спину. На ней были одеты короткий розовый свитер и шорты, которые без труда можно было спутать с трусиками. Волосы украшала огромная брошь; другая такая же красовалась на груди.

Некоторое время они с Ником, замерев, изучали друг друга. Затем флакон с духами, выскользнув из ее пальцев, с грохотом упал на пол и разлетелся на сотню осколков. В аптеке запахло парфюмерной лавкой.

— Боже, ты настоящий? — дрожащим голосом спросила она.

Сердце в груди Ника учащенно забилось, а в висках запульсировала кровь.

Он кивнул.

— Ты не привидение?

Ник покачал головой.

— Тогда скажи что-нибудь. Если ты не привидение, скажи что-нибудь.

Ник приложил руку сперва на рот, затем на горло.

— Что это должно означать? — в ее голосе появились истеричные нотки. Ник не мог слышать… но почувствовал, прочитал это в ее лице. Он хотел шагнуть к ней, но боялся, что девушка сейчас убежит. Появление другого человека не напугало бы ее так, как галлюцинация, коей он сейчас ей представлялся. Боже, как же он беспомощен! Если бы ему было дано хотя бы говорить…

Он вновь повторил свою пантомиму. Это было единственное, что он мог делать. На этот раз она поняла.