Противостояние. Спецслужбы, армия и власть накануне падения Российской империи, 1913–1917 гг.

Изложив свой взгляд на агентуру и предполагаемые мероприятия, Джунковский получил полное одобрение всех своих предложений. Великий князь также добавил: «Я вам верю безусловно и не сомневаюсь, что вы все сделаете с вашей стороны, чтобы помочь нам сохранить войска от преступной пропаганды… Не стесняйтесь никогда, если у вас до меня дело, помните это, звоните мне в телефон, а если надо, приезжайте ко мне в любое время; если вам скажут, что я сплю и меня нельзя будить, идите сами в спальню и тащите меня прямо с кровати. Для дела я всегда на службе – день и ночь»[289]. Кроме обыкновенной для великого князя патетики, эти слова содержат важный посыл – он откровенно предлагает Джунковскому свою сторону, показывая, насколько важно для него благоприятное расположение главы политического сыска империи. Интересно, что протеже и друг Владимира Федоровича, начальник штаба ОКЖ Никольский, в годы Первой мировой, а потом и Гражданской войны также относился к кругу сторонников великого князя Николая Николаевича, о чем свидетельствует в своих мемуарах протопресвитер Русской армии и флота Георгий Шавельский[290].

Целью встречи была не только личная поддержка Николаем Николаевичем преобразований в сыске. Великий князь, вероятно, должен был подготовить будущих участников совещания от армии к принятию благоприятного для Джунковского решения.

Вскоре собралось упомянутое совещание. На нем присутствовали: от МВД – Маклаков, Джунковский и Белецкий, от Морского министерства – адмирал Нилов, начальник Главного морского штаба вице-адмирал Князев, вышеупомянутый Зилоти и некоторые представители военного ведомства. На заседание не явился генерал М. А. Беляев[291]. Первым держал речь Джунковский, который «высказался в том смысле, что в нашей армии, благодаря издавна сложившимся и традиционно поддерживаемым тесным взаимоотношениям между нижними чинами и офицерским составом, преемственно создавалась прочная товарищеская спайка, с точки зрения коей, и в особенности военной этики, введение в военных частях агентуры представляется совершенно недопустимым»[292]. Он предлагал оставить наблюдение лишь за внешними контактами нижних чинов, полностью распустив внутреннюю агентуру в частях. Далее выступил Белецкий. В своей речи он опирался на документы революционного движения и данные оперативной практики сыска. Кроме волнений среди нижних чинов двумя основными аргументами Степана Петровича был опыт революций в Португалии, Турции и Иране, в которых решающую роль сыграла армия. Директор департамента полиции также указывал на «возможность самозарождения в воинской среде революционных организаций на почве объединения неблагонадежных элементов, периодически вливающихся в армию при каждом наборе новобранцев»[293].

Большинство участников совещания приняли сторону руководства МВД, что было вполне ожидаемо, раз Джунковский и председатель совещания Маклаков сами желали ликвидировать собственную агентуру. На совещании присутствовали также лица, заинтересованные в ее ликвидации, как, например, Зилоти. Нельзя не отметить пикантную подробность: решение было принято заранее, и совещание лишь утверждало его.

10 апреля 1913 г. циркуляр от 13 марта был издан и вступил в законную силу. Он был разослан не только в жандармские управления и охранные отделения, но и командующим военными округами, начальникам отдельных частей, крепостей, руководству армии и флота. Согласно сохранившимся в ГА РФ отчетам жандармских офицеров, внутренняя военная агентура была распущена в течение двух недель – с 12 по 24 апреля 1913 г.[294]

Теперь перейдем к содержанию самого циркуляра № 111346, вышедшего на имя начальников ГЖУ, охранных отделений и всех офицеров корпуса жандармов, ведающих розыском. В нем отражена особенность всех циркуляров Джунковского – первая половина документа составлена крайне абстрактно и мало связана с теми выводами и указаниями, которые делаются в конце. Так, в нем написано: «Чинам корпуса жандармов, стражам государственного порядка и борцам с его врагами, надлежит особо зорко следить за проявлениями указанной преступной деятельности и рука об руку с войсковым начальством принимать все дозволенные законом меры к ее прекращению в самом зачатке»[295]. Джунковский отмечает необходимость быть корректными и осторожными в методах, не вмешиваться во внутреннюю жизнь части, обо всем докладывать ее офицерам.

В предпоследнем абзаце товарищ министра пишет: «Предостерегаю чинов Корпуса от привлечения нижних воинских чинов к сотрудничеству, так как признаю такую меру противною самим основам воинской дисциплины, а потому ничем не оправдываемой и впредь недопустимой»[296].