Противостояние.Том I

Билли и Майк стояли у дверей своих камер и колотили ботинками по прутьям, словно стремясь показать, что немые составляют лишь малый процент придурков. Винс Хоуган лежал на койке. Он лишь повернул голову и посмотрел на Ника, подошедшего к двери. Винс был смертельно бледен, и лишь щеки горели лихорадочным румянцем. Под глазами у него залегли глубокие тени, а на лбу выступили крупные капли пота. Ник встретился с его безучастным, блуждающим взглядом и понял, что парень серьезно болен. Его беспокойство усилилось.

— Эй, болван, как там насчет жратвы? — поинтересовался Майк. — Похоже, старине Винсу не помешал бы доктор. Тут болтовней не обойдешься, да, Билл?

Билл не был настроен шутить. Он обратился к Нику:

— Прости, парень, что раньше орал на тебя. Винс в самом деле заболел. Ему необходим врач.

Ник кивнул и вышел, пытаясь сообразить, что же ему делать в первую очередь. Он склонился над письменным столом и написал в блокноте: Шериф Бейкер или кто-нибудь другой, я ушел, чтобы раздобыть завтрак для заключенных и попытаться отыскать доктора Соумза для Винсента Хоугана. Похоже, он не прикидывается больным, ему действительно плохо. Ник Андрос.

Он вырвал листок, положил его на середину стола и, засунув блокнот в карман, вышел на улицу.

Первое, что поразило его снаружи, — это страшная жара и аромат зелени. К полудню будет настоящее пекло. Это был один из тех дней, когда людям хочется справиться с рутинными делами и заботами до полудня, чтобы провести, оставшееся время в полном спокойствии. Но Нику главная улица Шойо нынешним утром показалась подозрительна; безлюдной, словно был не будний день, а воскресенье.

Стоянки машин перед магазинами пустовали. По улице ехало считанное количество автомобилей и грузовиков. Скобяная лавка вроде бы работала, а вот окна Коммерческого банка были по-прежнему занавешены, хотя пошел уже десятый час.

Ник свернул направо к стоянке грузовиков, которая находилась в пяти кварталах от тюрьмы. На углу третьего квартала он увидел машину доктора Соумза, медленно движущуюся в его направлении. Автомобиль вихлял из стороны в сторону словно смертельно раненный зверь. Ник, не уверенный, что Соумз остановится, энергично замахал ему, но доктор затормозил у обочины, перегородив четыре парковочных места. Он даже не вышел из машины. Вид доктора поразил Ника. Он словно лет на двадцать постарел с того дня, когда в присутствии Ника добродушно подшучивал нал шерифом. Невероятная усталость могла служить лишь частичным объяснением такой разительной перемены, настоящая причина заключалась в другом, это было очевидно даже для Ника. Как бы в подтверждение его мыслей доктор, будто старый фокусник, который демонстрирует до смерти надоевший ему трюк, достал из нагрудного кармана скомканный носовой платок и несколько раз чихнул в него. В изнеможении он откинул голову на спинку сиденья, ловя ртом воздух. Его кожа была такой же желтой и блестящей, какую Ник видел только у покойников.

Открыв глаза, Соумз произнес:

— Шериф Бейкер мертв. Если ты за этим остановил меня, вот какие новости. Он умер в начале третьего ночи. Теперь и Джейн заболела.

Глаза Ника широко раскрылись. Шериф Бейкер умер? Но ведь еще вчера вечером приходила его жена и сказала, что ему лучше. И она… она чувствовала себя прекрасно. Нет, не может быть.

— В самом деле умер, — проговорил Соумз, словно услышав мысли Ника. — И не он один. За последние двенадцать часов я заверил дюжину свидетельств о смерти. И я знаю еще двадцать потенциальных смертников, которые скончаются к полудню, если Бог не смилуется над ними. Но я сомневаюсь, что это Божьих рук дело. А потому у меня есть подозрение, что Он не будет вмешиваться в происходящее.

Ник вынул из кармана блокнот и написал: Что с ними?

— Я не знаю. — Соумз медленно скомкал в руках листок, а потом бросил его в сточную канаву. — Но, похоже, скоро в городе не останется ни одного человека, который не подхватил бы эту заразу. Никогда в жизни я не испытывал такого страха. Да я и сам болен, хотя сейчас я больше всего изнемогаю от усталости. Я уже немолод. Эти бесконечные часы дорого мне обошлись. — В голосе этого измотанного, напуганного человека послышалось раздражение, которого Ник, к счастью, не мог уловить. — И даже чувство жалости к себе тут не поможет.

Ник, который раньше не подозревал, что Соумз испытывает чувство жалости к себе, смотрел на него озадаченно.

Соумз вышел из машины, опираясь на руку Ника. Он цеплялся за Ника по-стариковски судорожно и неуверенно.

— Пойдем, Ник, посидим на скамейке. С тобой хорошо беседовать. Наверное, тебе уже об этом говорили.

Ник показал рукой в сторону тюрьмы.

— Никуда они не денутся, — ответил Соумз, — а если они больны, их можно смело заносить в мой список смертников.