Проткрываем завесу тайн. Книги 1-25

Никейский собор собрался для того, чтобы решить этот вопрос, в 325 г. н. э.[7] Вопреки утверждению Лью Тибинга, при «голосовании» победившая позиция была поддержана не таким уж и узким кругом лиц. Подавляющее большинство епископов — 200 из 250 — высказалось против взглядов Ария и солидаризировалось с позицией Афанасия, которая со временем стала позицией большинства христиан (хотя дебаты продолжались в течение десятилетий и после этого собора). И, что еще более важно, вопреки Тибингу, голосовался не вопрос о божественности Христа. Христиане вот уже 250 лет как были согласны в том, что Христос — Бог. Единственный вопрос заключался в том, какова природа этой божественности, и его призван был решить Никейский собор.

Константин в представлении Тибинга

Есть и другие замечания Тибинга, касающиеся императора Константина, которые нам придется рассмотреть в последующих главах. Он заявляет, например, что христианская Библия в том виде, в каком мы ее знаем, — двадцать семь книг Нового Завета, — составлена самим Константином в попытке гарантировать единство церкви, в которой он видел силу, способную объединить его империю. Это утверждение, как мы увидим, в корне неверно; формирование канона Нового Завета было длительным, нелегким процессом, начавшимся за столетия до Константина и продолжавшимся еще долго после его смерти. Он не имел к этому процессу практически никакого отношения. Кроме того, четыре Евангелия, которые мы рассматриваем как часть Нового Завета, имели для христиан твердый статус священных книг еще задолго до обращения Константина, в то время как «другие» Евангелия уже давно были осуждены христианскими лидерами как еретические, — Константин их не запрещал.

Далее Тибинг уверяет, что Константин придал христианству «мужскую» окрашенность, исключив из него и даже демонизировав все женское, поэтому истинная форма христианства, которая прославляет священное женское начало, была утрачена для потомства, если не считать такие незначительные тайные общества, как Приорат Сиона, где она продолжает жить. Как мы увидим, это также не имеет отношения к историческим реалиям, а лишь является следствием полета фантазии, полезного для романа «Код да Винчи», но никак не связанного с реальным ходом истории.

Но прежде чем перейти к этим вопросам, для нас было бы важным рассмотреть другие документы периода раннего христианства, которые упоминают в «Коде да Винчи» Тибинг и, в меньшей степени, Роберт Лэнгдон. Это документы, ставшие известными в результате недавнего открытия свитков Мертвого моря и библиотеки Наг-Хаммади, которые прояснят для нас истинную природу христианства. Это будет темой следующей главы.

Глава вторая Открытие свитков Мертвого моря и библиотеки Наг-Хаммади

Объясняя Софи «истинную» природу Христа в своей гостиной, Лью Тибинг замечает, что, в то время как Евангелия Нового Завета изображают Иисуса Богом, а не человеком (взгляд, как мы уже видели, сам по себе неверный), существуют другие евангелия ранних христиан, которые дают исторически более точное изображение, представляя Его человеком. Эти евангелия, говорит ей Тибинг, были обнаружены в относительно недавнее время среди археологических находок — свитков Мертвого моря и документов, извлеченных из земли близ Наг-Хаммади в Египте. Это, указывает он, одни из самых ранних доживших до наших дней евангельских текстов об Иисусе, благодаря которым мы можем скорректировать каноническое представление о Нем как о Боге.

Верны ли эти суждения о свитках Мертвого моря и библиотеке Наг-Хаммади (как ее называют)? Или они являются частью художественного вымысла в романе «Код да Винчи»?

Вспомним слова Тибинга:

— К счастью для историков, — продолжил Тибинг, — некоторые Евангелия из тех, что приказал уничтожить Константин, уцелели. Так, в 1950 году в пещере неподалеку от Кумрана были найдены свитки Мертвого моря. А незадолго до этого в 1945-м, Коптские свитки, их нашли в Наг-Хаммади. В этих документах рассказывалась не только истинная история Грааля, они повествовали о пастырской роли Христа с чисто светской точки зрения. И разумеется, Ватикан, в худших своих традициях дезинформации, стремился пресечь распространение этих свитков (с. 284).