Протокол для гувернантки

Вы выйдете из дома. Сделайте так, чтобы вы оказались на улице самое позднее без пяти восемь. Машина будет стоять на подъездной дорожке, как и каждую ночь. Он обойдет вас, чтобы открыть вам дверцу. Они успеют поздороваться со стоящим на коленях соседом, скажут ему: как вы поживаете? Ох, да я все вожусь с этим чертовым мотоциклом, но дело движется, и, действительно, вы заметите, что центробежная миграция маленьких металлических деталей по гранитным плитам немного замедлилась, – а вы? Мы идем в ресторан. В ресторан – это хорошо, согласится он, недалеко? Да, недалеко, в тратторию. Тратторию на другом конце проспекта? Да, туда. На этом разговор закончится, они одновременно протянут руки к передним дверцам машины, и, только усевшись за руль, мужчина скажет, что нужно ненадолго открыть окна – из-за влажности, – и вы удивитесь, о какой еще влажности он говорит.

Повернув голову, в окне вашей комнаты вы заметите их сына. У вас случится приступ паники. Вы откроете вашу сумочку и убедитесь, что ваша книга там, при вас, что он не сможет наткнуться на нее, копаясь в ваших вещах. Необходимо прятать от всех протоколы, таковы были слова Льюи, если мы хотим, чтобы у нас был шанс дойти до конца. Их сын может сколько угодно валяться в вашей постели, открывать ваш чемодан или читать малозначимые записи, оставленные вами на тумбочке, пока ваша книга будет у вас, он не сможет сделать ничего, что помешало бы вашему заданию. Ты ничего не сможешь сделать, малыш, прошепчете вы, улыбаясь из-за стекла машины, которое откроется, словно отреагировав на ваш голос, а потом почти сразу же закроется. Поехали, скажет мужчина, трогаясь. Джип зарычит у вас под ягодицами, как большой кот.

34.

Вот вы рядом с ними и впервые куда-то вместе идете. И этот первый раз станет для вас новым этапом, настоящей вехой – когда вы будете наблюдать за тем, как мужчина открывает вам дверцу, вы это почувствуете, когда вы скользнете на заднее сиденье, вы скажете это сами себе, когда вы увидите, как он рассматривает вашу голубую тунику, спадающую вам на бедра, и брошь кроваво-красного цвета, пристегнутую на груди, вы подумаете про себя, что это дело сделано, что все действительно происходит, что мы были правы и вы на верном пути. Взгляд, который он бросит на ваше тело, будет ощутимым признаком того, что вы продвигаетесь в вашей деятельности, вашем труде, называйте как хотите, и добиваетесь успеха.

Вы положите руки на удобное кожаное сиденье, которое начнет нагреваться под вашими пальцами. Мужчина с женщиной спереди обменяются несколькими пустыми фразами. Перед вашими глазами поплывут знакомые вам улицы. Она заметит, что ужасно рада отправиться в ресторан, поесть итальянскую еду, давно мы этого не делали, скажет она ему, как бы ища его согласия, и он кивнет, признавая это, и они разыграют свой тихий спектакль: он будет подтверждать, а она поддакивать, а затем сделает радио громче, и вы втроем будете слушать музыку популярной радиостанции.

Сперва вы не сможете облечь в слова ощущение, которое будет накатываться на вас волнами, но потом оно слегка отстоится и вы осознаете: они слушают музыку без удовольствия или, вернее, для них слушать музыку – это работа, они работали и учились ее любить, но она никак не связана с тем живым, что еще бьется у них внутри – тут Льюи стало бы очень смешно: у людей внутри ничего нет, у них внутри лишь изменения химического равновесия, но то, что вы поймете в этот день, ни Льюи, ни Скай, ни кто-либо другой на вашей памяти никогда не замечал. Вам покажется, что мужчина и женщина слушают то, что нужно слушать, что слушают – без удовольствия – в соседних машинах, что они любят то, что нужно любить, ту музыку, которую слушают в этом районе, и им даже не придет в голову мысль ехать в тишине, без единого звука разглядывая одинаковые улицы их района, парфюмерный бутик, книжную лавку, теннисные корты, изгороди, кусты, лужайки, им непременно нужно чем-то заполнить этот момент и заодно показать вам, какую музыку они слушают, какую музыку надо слушать, и внезапно вы догадаетесь, что они вас воспитывают, начинают вас принимать, и это значит, что они начинают вас любить, а впрочем, подумаете вы, может быть, они и не слушают по-настоящему радио, а просто включают его, чтобы, как это принято в некоторых странах, заглушить крамольные разговоры, вот только тут радио заглушает лишь тревогу, возникшую оттого, что они внезапно оказались наедине с вами, да еще заполняет пустоту, пустоту поездки.