Протокол для гувернантки

У вас возникнет ощущение, что так было суждено: с самого начала, с того дня, когда они родились, с того дня, когда родилась их мать – как и в случае с божественными проклятиями, которые передаются из поколения в поколение, – все вело их к этому моменту, к совершенному им убийству, этому бегству и ожидающему их изгнанию. Они целуют малышку, и вот они в последний раз оказываются в коридоре здания. Дверь за ними закрывается.

Спустя несколько сцен мы оказываемся в машине, которая быстро мчится в сторону Арканзаса. Все три брата настроены очень серьезно и молчат. Хуан Габриэль сидит сзади. Он одет в полосатую рубашку, которую Пепе нашел для него на полках заправочной станции. Хуан Габриэль по-прежнему чувствует на своих губах вкус губ Лесли и своей прежней жизни.

45.

На следующий день, возвращаясь с Еленой домой из школы, вы увидите, что входная дверь распахнута, а мать Елены сидит на кухне. Она с удрученным видом сообщит вам, что дверь больше не закрывается. Вы пойдете с ней посмотреть. Попробуете потянуть за ручку. Сосед будет наблюдать, как вы это делаете. Больше не закрывается, констатирует он. Да, у нас с ней некоторые сложности, заставит она себя ответить. Он перешагнет через ограду. Окажется рядом с вами, и вы почувствуете идущий от него запах мотоцикла. Он вытрет руки о джинсы. В самом центре его серой футболки Дятел Вуди будет задирать нос, сидя за рулем сверкающего «Харлей-Дэвидсона». Он скажет, встаньте с другой стороны и толкайте. А я буду тянуть. Он снимет бейсболку и проведет рукой по лбу. Ну что, готовы? Один, два. Три. Всем своим высоким и массивным телом он начнет тянуть, схватившись за ручку двери и упираясь кроссовками в плиту дорожки, а вы, с другой стороны, вы будете толкать, прижавшись друг к другу и к двери, так что ваши плечи от давления даже чуть-чуть поменяют форму, и в этом усилии ничто – никакие расчеты, никакие чувства, – не будет иметь значения, кроме пары плеч, которые будут давить, и вашего учащенного дыхания. Верхняя часть двери уже начнет сдвигаться, но нижнюю еще будет крепко держать паркет. Сосед призовет вас приложить все ваши силы. Он покраснеет. Дверь изогнется еще немножко и в конце концов хлопнет так, что сотрясутся стены. Ну ничего себе, получилось, с удовлетворением отметит сосед, поднимаясь на ноги. Женщина поблагодарит его через дверь, и он с другой стороны ответит: не за что. После этого не будет ясно, ушел ли он обратно к себе. Наконец вы услышите, как он говорит: ладно, я, наверно, пойду, оставляю вас. Он двинется прочь и перешагнет через ограду в обратном направлении. Поглядит на свой ремонт и тогда скажет, ну что же, а потом: наверное, с баком можно подождать и до завтра.

46.

Сядьте вместе с женщиной на кухне. Вы будете обе еле переводить дыхание. Она покажется вам расстроенной. Возьмите ее руки в свои. Предложите ей воды, если почувствуете, что это необходимо. Она примет ее с благодарностью. Оцените ее состояние. Если в этот момент вам покажется, что она все еще слишком владеет собой, слишком уверена в себе и недостаточно потрясена изменениями, которые затронули ее за последние несколько недель, вам будет нужно ей помочь. Возьмите флакон, полученный в ресторане от официанта. Флакон Битца. Нам вспоминается Битц, упаковывающий свои флаконы в кухонной подсобке. Вы не видели ни клуба, ни этого человека, который был для нас так важен. Битц, наш общий врач. Он умел дать нужное восстанавливающее лекарство каждому, кто начинал сдаваться. Проводил дни в лесу и предпочитал остановиться под деревом, чем возвращаться слишком быстро. Если вы поговорите о нем с некоторыми из нас, вы увидите, что все вспомнят, как он отъезжал в сторону, позволял себя обогнать, ехал тихим ходом по второстепенным дорогам и в конце концов ставил свой мотоцикл под деревом.

Гонки для Битца значили довольно мало. Он повторял всем, кто готов был его услышать, что ему наплевать на то, что он приезжает последним. Что он лишен спортивного азарта. Битц был забавным. Да, Битц был чертовски забавным. Говоря про лес, он всегда называл его «наш друг». Странд находил это смехотворным. Вот что мне сегодня дал наш друг, говорил Битц, вываливая перед нами то, что собрал за день. Потом он развил свою технику: нарезать, принять внутрь, записать наблюдения. Сколько раз мы находили Битца лежащим на грани жизни и смерти на кафельном полу подсобки? Или на склоне позади клуба? Рядом с ним всегда были Люф и Трувиль, готовые запечатлеть его путаные слова. Битц утверждал, что качество микстуры оценивается обратно пропорционально связности его речи после ее приема.

Вы увидите, что порошок Битца неоднороден, что на дно стакана оседают крупные кусочки, когда вы пытаетесь смешать порошок с водой. Несколько наперстков достаточно, чтобы немного изменить зрение и слух и расслабить тело. Не берите слишком много порошка.