Протоколы сионских мудрецов. Фальшивка и ее использование

Значение «сионизма» колеблется между двумя полюсами: с одной стороны, сионизм – это название, которое дают в своем дискурсе историки и политологи еврейскому национализму. Отсюда вытекает, что имя прилагательное «сионистский» может обозначать либо идеологию эмансипации или национального освобождения, либо движение в пользу указанной идеологии, либо политическую систему, воплощенную в государстве-нации. С другой стороны, «сионистский»/«сионизм» – это полемический термин, позорная этикетка, которую прикрепляют различные пропагандистские дискурсы ко всякому демонизируемому врагу. В первом случае «сионизм» обозначает сложный исторический факт, состоящий из совокупности представлений и верований, из серии социополитических мобилизаций и из определенного способа политического существования (еврейское государство). Во втором случае слово «сионизм» является инструментом делегитимизации всякого противника, лексическим оружием, смысл которого сводится к «абсолютному злу» (и тогда данный термин соперничает с «тоталитаризмом», «фашизмом», «нацизмом», «расизмом» и т. д.). Исходная база его обнаруживается в воображаемом или мифическом мире, где он выступает чаще всего как сила, творящая зло, вездесущая и оккультная («мировой», или «международный» сионизм). «Сионизм» в качестве полемического термина уже не характеризует какую-то часть исторической деятельности, его исходная база не находится больше в социополитическом мире, который можно наблюдать и описывать. Нам следует изучать его сугубо полемическое использование, не являющееся более описательным или категоризирующим, в мифополитическом пространстве, структурированном с помощью манихейской оппозиции («сионистское существо», обозначающее абсолютное зло/антисионизм, представляющийся как по преимуществу легитимная позиция, воплощающая этическое и политическое Добро). Таково первое необходимое различение: с одной стороны, сионизм, связанный с фактами, и термин, описывающий или категоризирующий «сионизм»; с другой стороны, мифический сионизм и слово, демонизирующее «сионизм».

Между сионизмом-1 и сионизмом-2 можно выявить отношения омонимичности: «сионизм» – это двусмысленный термин. Между тем пропагандистский дискурс смешивает эти два «сионизма», переходит от одного к другому, соединяет историко-описательный термин с мифополемическим термином, накладывает реальный мир, где сионизм соответствует какому-то порядку вещей, на воображаемый мир, где под сионизмом понимается творящая зло и вездесущая сверхсила, одновременно в высшей степени деятельная и изобретательно тайная. В антисионистской риторике смешивается сионизм, который можно наблюдать и обсуждать, с «сионизмом», воображаемым в силу фобии и непременно обличаемым. «Сионизм» – это название, которое дают абсолютному врагу как враждебной и порочной силе, воплощению зла или как «объективному врагу»[758], если говорить языком Ханны Арендт.

На основе данного различения можно определить четыре типа антисионистских установок, смешение которых характерно для антисионистской пропаганды, которую я назову «демонологической».

Критическому анализу подвергаются тезисы и гипотезы, составляющие сионистский проект как разновидность специфической формы националистской идеологии, стремящейся дать удовлетворительное политическое решение «еврейского вопроса». Эта критическая установка предполагает, что сионистская программа «нормализации» существования евреев во всех своих представлениях и со всеми своими предписаниями должна быть подвергнута рассмотрению и обсуждению. Короче говоря, сионизм, как и любую другую умственную конструкцию, имеющую политическую цель, следует испытать огнем критики.

Критически анализируя определенные политические и военные действия Государства Израиль, осуждаются определенные действия того или иного правительства этого государства, проявляется интерес к социальной или экономической ситуации в стране и т. д.

Осуждается сионизм, как если бы потерпел провал, и/или не признается право Израиля на существование на том основании, что это существование вызывает непредвиденные последствия. Обличаются, например, израильский милитаризм, империализм некоторых его политических лидеров, дискриминация палестинского населения или «расистское» насилие по отношению к этому населению. «Доводы», приводимые тем или иным антисионистом, остаются в поле доступного для обсуждения и для наблюдения, следовательно, опровержимого, если даже пускаются в ход сплавы и преувеличения либо чрезмерные обобщения – первый уровень идеологического разложения антирасизма. Но этот антисионизм, зависящий от контекста, может выступать лишь как эвфемизированная форма какой-либо радикальной юдофобии.