Протоколы сионских мудрецов. Фальшивка и ее использование

Двадцать четвертый и последний «протокол» Нилуса в этом пункте совершенно ясен:

«[…] Сила сохранения за нашими мудрецами ведения всех мировых дел, направления воспитания мысли всего человечества…

Царь Иудейский не должен находиться под властью своих страстей […]: ни одной стороной своего характера он не должен давать животным инстинктам власти над своим умом. […]

Опора человечества в лице всемирного владыки от святого семени Давида должна приносить в жертву своему народу все личные влечения. Владыка наш должен быть примерно безупречен»[339].

Ниже мы более подробно остановимся на сходстве тем и аналогиях аргументаций в теории толп «Протоколов» и в «Психологии толп» Гюстава Лебона, взятой в качестве парадигматического текста, показательного для полунаучной литературы по рассматриваемому вопросу; здесь же мы хотели бы проблематизировать подобное сравнение, выдвигая две отличные друг от друга гипотезы (хотя логически не исключающие одна другую): «слабую» гипотезу и «сильную» гипотезу. Самая осторожная интерпретативная гипотеза, которую могут породить эти текстовые сравнения, заключается в следующем: необходимо рассматривать «Психологию толп» и «Протоколы» – тексты, написанные в один и тот же непродолжительный период (с 1894 по 1901 г.), – как два «популярных» синтеза очевидных истин и максим, извлеченных, с одной стороны, из народной мудрости, более или менее приспособленной к ситуации «конца века», а с другой – из проникнутого разочарованием взгляда на политическую власть (как ее достигнуть? как ее удержать? и т. д.), который вызвал в конце XIX в. многочисленные попытки придать этой проблеме вид теории (от Тэна до Лебона, до Парето и Вебера). Для участников этого теоретизирования был характерен «циничный» подход к политике, опирающийся на пессимистическую антропологию («люди дурны по природе»), которую питал новый великий страх перед извержением иррациональных толп[340]. Короче говоря, следовало бы отнести на счет «духа времени»[341] общность источников вдохновения обоих текстов, о которой, как кажется, свидетельствует целый ряд сходных лексических и риторических черт.

Но не лишено смысла и выдвижение «сильной» гипотезы относительно присутствия этих заметных сходств, а именно гипотезы, в соответствии с которой редактор (редакторы) «Протоколов», жившие и трудившиеся около 1900 г. в Париже, были знакомы с самым знаменитым произведением Гюстава Лебона, «Психологией толп» (оно систематически переиздавалось), и попытались извлечь из него пользу. Ибо одна из главных забот «Сионских мудрецов» касалась искусства манипулировать толпами, в частности с целью подтолкнуть их к насильственной революции. В плане «Мудрецов» цепные революции выступают как способ разрушить все препятствия, с которыми могло бы столкнуться их предприятие по овладению миром. В первом «протоколе», по С. Нилусу, об этом открыто объявляется и описывается инструментальная концепция революционных идеалов или «бессмертных принципов, immortels principes», которую предполагает стратегия «Сионских мудрецов», подчеркивая мобилизационную мощь некоторых сил, способных породить образы, обладающие динамизирующей силой: