Протоколы сионских мудрецов. Фальшивка и ее использование

В этой перспективе психология толп Лебона имела бы ценность только в качестве верного описания видимой истории, эмпирически наблюдаемой и потому поверхностной, истории, написанной современными историками-позитивистами, тогда как перед всепроникающим взглядом «Мудрецов» открывается невидимая и тайная история, представляющая собой истинную историю. Пессимизм консерватора Лебона проистекает, как кажется, из-за его слишком узкого поля зрения, его наивной веры в то, что вместе с торжествующей демократией именно толпы реально берут власть. Отсюда – ложная проблема, поставленная Лебоном: как укротить могущество толп? Ибо толпы уже укрощены, тайно управляются, ими манипулируют с цинизмом и ловкостью. Что же касается «Мудрецов», то они сохраняют высший оптимизм циников, которые смотрят сверху и способны погрузить свой расшифровывающий взгляд в закулисье или в самые глубины. Но этим взглядом археолога они обладают потому, что сами являются обитателями подземелий истории, за ниточки которой дергают. Настоящая психология глубин принадлежит лишь мудрости, предназначенной для «Мудрецов»… Поэтому «Сионским мудрецам» следует обязательно быть во главе тайной армии мнимых «заводил» (ибо их самих «заводят»), демагогов различного толка, способных канализировать стремление толп к действию, то есть их страсть к разрушению. Что касается Лебона, изучавшего функционирование парламентских собраний, то он присваивает вожакам толпы звание «истинных суверенов ассамблей»[358]. Ибо убедительно доказано и широко признано, что «люди в толпе не могли бы обойтись без старшего»[359]. Загадочное качество, делающее человека «старшим», это престиж: «Вожак, обладающий достаточным престижем, имеет почти абсолютную власть»[360]. Определяемому таким образом вожаку необходимо, кроме того, «в особенности понимать чарующее влияние слов, формул и образов»[361]. Именно с их помощью он становится «поставщиком» иллюзий, без которых толпы не могут обойтись. Вот почему искусство вести толпы (манипулировать ими) означает прежде всего умение эффективно отвечать на их потребность в иллюзиях:

Начиная с зари цивилизаций, народы всегда испытывали влияние иллюзий. Именно в честь создателей иллюзий было воздвигнуто самое большое количество храмов, статуй и алтарей. […] Несмотря на все свои достижения, философия еще не смогла предложить народам какой-либо идеал, способный их очаровать. Но поскольку иллюзии им необходимы, они инстинктивно, как бабочка, летящая на свет, направляются к фразерам, которые им эти иллюзии представляют. Никогда великим фактором эволюции народов не была истина, но всегда – заблуждение. И если сегодня, как мы видим, социализм увеличивает свою мощь, то потому, что он представляет собой единственную иллюзию, которая еще живет. […] Толпы никогда не жаждали истин. Сталкиваясь с очевидностью, которая этим толпам не нравится, они от нее отворачиваются, предпочитая поклоняться заблуждению, если это заблуждение их прельщает. Тот, кто умеет внушать иллюзии толпам, легко становится их господином; тот, кто пытается освободить их от иллюзий, всегда бывает их жертвой[362].

Таким образом, если верить выводу, полученному Лебоном и «Мудрецами», то именно с помощью систематического и циничного использования химер можно воздействовать на «душу толп», производить впечатление на них и вести их, как слепого. Но Лебон не задается конспирационистским по преимуществу вопросом: кто манипулирует вожаками? Он ограничивается позитивистским вопросом: как они действуют? Способы действия вожаков, по Лебону, можно свести к следующим трем методам: «утверждение, повторение, заражение»[363]. Но при этом следует уточнить: речь идет о «простом утверждении, не подкрепляемом каким-либо рассуждением и каким-либо доказательством», а также о постоянном повторении утверждения, в тех же выражениях.

Как кажется, «Мудрецы» «Протоколов» знают, подобно Лебону, цитировавшему Наполеона, что «существует лишь одна серьезная фигура риторики – повторение»:[364]