Протоколы сионских мудрецов. Фальшивка и ее использование

Доминирующая у иезуитов из Civilta cattolica идея, основанная на аксиоме, в соответствии с которой иудаизм, или еврейство, «правит миром», отнюдь им не принадлежала; эта идея повторяла и развивала тему знаменитого письма Симонини, обнародованного (или составленного) аббатом Баррюэлем: если существует «масонская опасность», то потому, что франкмасонство создано евреями, является завоевательным инструментом, находящимся исключительно в руках евреев, секретным оружием, с помощью которого эти последние устраивают революции и банкротства, используют прессу для разложения умов.

Это сведение «масонской опасности» к «еврейской опасности» также выступало в качестве одного из главных доводов, содержавшихся в тексте, входившем в число непосредственных предшественников «Протоколов», – в книге епископа-иезуита (архиепископа Порт-Луи) монсеньора Леона Мерена «Франкмасонство, синагога Сатаны»:

История не преминет однажды рассказать, что все революции последних веков проистекали из масонской секты и имели в качестве высшего руководства евреев[379].

Конечно, темы эти избиты; но иезуитская пропаганда как раз и способствовала широкому распространению идеи об «иудео-масонской опасности», систематически возникавшей в литературе о заговорах со времени двух последних десятилетий XIX в.

Не так обстоит дело с темой «сионистского заговора» в качестве возможной новой формулировки – «конца века» (после Первого сионистского конгресса, состоявшегося в Базеле 29–31 августа 1897 г.), – еврейского заговора. В самом деле, кажется весьма вероятным то, что именно на страницах Civilta cattolica появилась новая, «антисионистская», формулировка указанного заговора. 23 февраля 1898 г. Эдуар Дрюмон напечатал в La Libre Parole статью, в которой ставил беспокоившие его вопросы:

То, что превращает переживаемый нами кризис в нечто столь ужасное и изнуряющее для умов, так это именно смесь необъяснимого, страшного и темного, неистовое проявление невидимых сил, преследующих замыслы, которые нам непонятны[380].

Именно на эту патетическую просьбу объяснить происходящее отвечает видение «сионистского заговора», причем оно удовлетворяет требованиям соблюсти видимую связность, правдоподобность и простоту; достаточно было по-новому представить конгресс в Базеле – как фасад тайного собрания Великих Посвященных, тех, кого называют «Сионскими мудрецами» в тексте «Протоколов», составленных в Париже, на французском языке, во время того самого кризисного периода. Однако в статье «Il caso Dreyfus», появившейся 5 февраля 1898 г. в Civilta cattolica, иезуиты представили наброски истолковывающего подхода, который, как кажется, отсутствовал у Дрюмона: еврейский заговор становился «сионистским» и принимал определенную форму в силу самой ссылки на реально состоявшийся конгресс: это должно напомнить нам, что ни один современный миф не является действенным, если он полностью лишен привязки к какой-то частице эмпирического мира, здесь – к фрагменту событийной истории. Таким образом, в 1898 г., отвечая на чувство необъяснимости дела Дрейфуса, иезуиты пустили в оборот, на свой манер, центральную тему «Протоколов», тему всемирного «сионистского» заговора, набрасывая одновременно «теорию четырех государств конфедерации», которую через несколько лет Моррас систематизирует:

Осуждение Дрейфуса было для Израиля ужасным ударом; оно заклеймило всех евреев. […] Проявив свою обычную изворотливость, они решили представить дело как юридическую ошибку. Заговор был замышлен в Базеле, на Сионистском конгрессе, собравшемся внешне для обсуждения вопроса об освобождении Иерусалима. Протестанты действовали вместе с евреями для образования синдиката[381].