Протопоп Аввакум и начало Раскола

Поскольку время прибытия Аввакума в Москву неизвестно, трудно сказать, каких именно происшествий он был свидетелем. Несомненно, во всяком случае, одно: он не мог быть безучастным к событиям, происходившим в этот исключительный момент.

Наконец, наступил день поставления его в сан протоиерея, который был важен для него. Согласно установленному распорядку, архидиакон и протодиакон подвели его к патриарху или к служащему епископу, находившемуся посредине церкви. Началась литургия. В момент выхода с Евангелием он трижды низко поклонился иерарху, который сначала его благословил, затем поднялся и, положив руку ему на голову, произнес молитву: «Владыко Господи Боже наш, иже священничество даровавый роду нашему (…) обдержи благодатию своею сего брата нашего (Аввакума) и чистотою украси его (…) и добру ему образу быти сподоби и даруй ему в старости добрей преити житие свое». После этого иерарх благословил поручи, сказав: «Благословен будет служитель Божий протопоп Аввакум для служения в Юрьевской святой церкви Входа Господня во Иерусалим, во имя Отца и Сына и Святого Духа». Затем он еще раз возложил на него руку и трижды провозгласил: «Достоин!» и певчие трижды пропели «Достоин!» После этого новый протоиерей был введен через Царские врата внутрь алтаря, где он приступил к богослужению с другими священнослужителями[664]. Таким образом, дело шло не о простом назначении на должность административным путем, но о возвышении в новый священнослужительский сан – нечто среднее между рукоположением во священника и во епископа. Поэтому-то Аввакум всю свою жизнь настаивал, вовсе не из тщеславия, но в качестве отличительной черты присущего ему священства, на признании своего протоиерейского сана.

Протоиерейский сан был связан с целым рядом характерных отличий. Протоиерею полагались особые признаки его достоинства: набедренник, символ духовного меча, которое есть Слово Божие[665], двурогий посох с рукояткой в форме буквы Т, почти как епископский жезл[666]. Он имел право носить уже не суконную камилавку, как простые священники, а бархатную из зеленого, красного или черного материала. Священники испрашивали у него благословения и стояли перед ним с обнаженной головой. Народ оказывал протоиерею особое уважение[667].

Согласно Стоглаву, протоиерей имел право юрисдикции над всем белым духовенством своего благочиния; он должен был наблюдать за тем, чтобы оно точно выполняло свои обязанности, и в случае повторного неповиновения он был обязан доводить это до сведения епископа; ему также надлежало поучать народ[668]; в иных случаях его полномочия были весьма широки: Савва Ефимов, нижегородский протоиерей, сыгравший в 1611 году, наряду с Мининым, значительную историческую роль, получил в августе 1606 года от царя Василия открытый лист, в силу которого настоятели и «священники всего города» обязаны были ему повиноваться, под страхом пени. Протоиерей, в случае повторного неповиновения и небрежности, имел право «посадить священников и дьяконов на одну неделю в тюрьму» и вытребовать для этого стрельцов[669]. Полномочия Аввакума, конечно, не были меньше; есть все основания полагать, что они были указаны в патриаршей грамоте. Эти полномочия давались и белому духовенству довольно широко, ввиду того, что в области имелись только второразрядные монастыри и скиты.

Но, в особенности ввиду задач настоящего момента, протопопы должны были осуществлять реформу, как то: вводить единогласие, осуществлять требования стоять чинно с благоговением в церкви, выполнять заветы Церкви, бороться с пьянством и с уже запрещенными увеселениями. Для того, чтобы проводить это в жизнь, Аввакум был облечен известной долей гражданской власти: он имел право наблюдать за действиями воеводы, и последний был обязан с ним советоваться. Таким образом, он становился одним из главных исполнителей большого плана, задуманного боголюбцами.

Ему в это время был тридцать один год, тем не менее сочли, что его можно облечь в наивысший сан, который только может получить женатый священнослужитель, ибо сан епископа давался монашествующим. Со своей стороны, Аввакум питал к тем, кто его облекал этим новым саном, глубокое уважение, смешанное с сыновней привязанностью. Можно себе представить, с каким пылом и с какой убежденностью он ринулся в бой.

Нам неизвестна точная дата, когда новый протопоп с протопопицей Анастасией и тремя детьми: Иваном, Агриппиной и Прокопием пустились в путь в Юрьевец. Это должно было произойти после окончания заседаний Собора во вторую половину марта. В Юрьевец они должны были приехать в конце месяца[670]. Таким образом, Аввакум смог совершить богослужение в Вербное воскресенье в своем соборе, посвященном Входу Господню в Иерусалим. Это как раз был храмовой праздник[671].