Протопоп Аввакум и начало Раскола

Аввакум занялся душами людей, заботу о которых он взял на себя. Пашков, чтобы откупиться, предложил ему много денег. «Нет, – сказал ему Аввакум, – мне не деньги твои нужны, но твое спасение. Иди в монастырь, и Бог тебя простит». Бедный Афанасий был стар, царь его покинул – царь, которому он был предан душой и телом. У воеводы, попавшего в немилость пробудилось сознание христианина. Он уступил тому, который и ранее, во времена его всемогущества, порой казался ему человеком Божиим. Он призвал его в свои хоромы. Протопоп смог увидеть «даурского хищника», распростертого у его ног, как мертвый; он услыхал, как мучитель признал свое полное поражение: «Делай со мной, что хочешь». Какое поразительное общение! У Пашкова был дом, еще полный слуг, привезенных им против их желания из Сибири: он от всего отказался. Аввакум его простил, затем отвел его в Чудов монастырь, постриг его и облачил в монашеское одеяние. Все еще недовольный, он испросил для него у Неба испытание болезнью: Пашков потерял способность движения. Конечно, в момент его смерти Аввакум заставил его принять великую схиму.

Какое новое чудо, содеянное молитвой[1154].

Жена Пашкова также удалилась в Вознесенский монастырь, и Аввакум заставил принять туда и сенных девушек Марью и Софью[1155], которых он некогда излечил от беснования. Вскоре ему пришлось похоронить там же, в Вознесенском монастыре, жену Еремея – добрую Евдокию[1156]. Так же, как он покорил семью Шереметева, который хотел бросить его в Волгу, так этот человек, покорявший всех и вся своей могучей волей, восторжествовал и над семьей Пашкова, который в течение семи лет держал его на грани смерти.

Однако у Аввакума остались мучительные воспоминания от прежнего ужасного обращения. Его терзали страшные приступы ревматизма. Иногда, как он писал царю, он думал, что его последний час близок. У него так болела спина, что он был не в состоянии встать, чтобы совершить полунощницу и положить нужные земные поклоны. Тогда его новый друг, Федор, приходил ему на помощь; так как Федор спал с ним во второй горнице избы, он будил его, тормошил, стыдил, приподнимал, чтобы заставить его прочесть его молитвы; одновременно он клал за Аввакума земные поклоны[1157].

Но как только приступ проходил, Аввакум снова становился отцом своих домочадцев, строгим и неутомимым. Как когда-то в Лопатищах или в Москве, семья эта была многочисленна: около двадцати человек. Дом был полон. Тут была и его неутомимая жена Анастасия Марковна, управляющая хозяйством, не прибегая к помощи извне, но всегда готовая помочь протоиерею и следовать за ним. Детей, после смерти двух, было еще пятеро: старшие Иван и Агриппина, которым было около двадцати лет, затем шли Прокопий и Акилина, наконец Ксения, которой шел двадцатый месяц[1158]. Шестой должен был родиться[1159]. Иван, вероятно, женился на Неониле[1160]. Затем были слуги, во главе которых находилась достойная вдова Фетинья Ерофеевна со своим сыном. Затем шли находящиеся под покровительством протопопа: Федор, юродивый, который забирал все больше и больше власти; покаявшаяся Анна, страстно привязавшаяся к своему спасителю; Филипп, несчастный бесноватый, привязанный цепью к стене в общей комнате[1161]. Федор всех распекал. Фетинья, благодаря своему возрасту и своим функциям заведующей хозяйством, открыто выражала свои мысли. Филипп тянул цепь и кричал; Федор читал над ним Псалтырь и учил его краткой, но горячей молитве: «Господи Исусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас, грешных!» Но даже сам протопоп с крестом и со святой водой совершенно не мог с ним сладить. В этой патриархальной семье случались моменты, когда мир бывал нарушен.

Однажды, вернувшись домой, Аввакум нашел Анастасию в ссоре с Фетиньей. Будучи расстроен спорами, которые у него были с еретиками-никонианами, – он вспылил и, ругая их обеих, даже побил. При виде этой необыкновенной сцены Филипп начал кричать и отчаянно бесноваться. Весь дом сбежался на этот шум. Аввакум оставил обеих женщин, чтобы наброситься на одержимого; но затем протопоп вдруг ослабел, почувствовал, как его кто-то схватил, кто-то его разрывает, услышал, как дьявол обращается к нему со словами: «Попал ты мне в руки». Тогда он пришел в себя. Он увидел свой грех перед Богом и перед обеими женщинами, вспомнил, что греховное состояние лишает человека, будь он даже священником, его власти над дьяволом; дал одержимому себя поколотить еще, чтобы искупить свой грех, и затем принял героическое решение. Он покорно пошел просить прощения у Анастасии и у Фетиньи и, вернувшись в горницу, распростерся там на полу: каждый член семьи, включая детей, должен был ударить виноватого отца пять раз плетью. И, так как они колебались, он приказал им это выполнить под угрозой проклятия[1162].