Протопоп Аввакум и начало Раскола

Необходимо было склонить к этому плану царя. Однако то, чего домогался Паисий, превосходило во многом то, что до того времени практиковалось. Держать связь с Константинополем, советоваться с восточными патриархами не представляло затруднения: самому Паисию ставили разные вопросы, касающиеся вероучения, например, касательно времени служения обедни, поста в среду и пятницу, Великого поста[750]. «Книга о вере» настоятельно доказывала, что, несмотря на Флорентийскую унию и мусульманское иго, греки сохранили нетронутой и без изъяна веру Христову и апостолов и что русские обязаны подчиняться вселенскому патриарху[751]. Предисловие к «Грамматике» Смотрицкого положило основание сличению русских книг с греческими. Не колеблясь продолжали работать в этом направлении: по греческим оригиналам Паисия была отредактирована Кормчая[752]; к Шестодневу, напечатанному в 1650 году, был добавлен важный список неправильностей, основанный «на греческих текстах»; для нового Служебника, который вышел 18 июля 1651 года, также был использован греческий образец[753]. Но уничтожить все особенности русских обычаев и слепо следовать за греческими – это требовало по меньшей мере осторожности. Царь поручил Арсению Суханову, монаху, хорошо знавшему греческий язык и участвовавшему в 1637–1640 годах в посольской поездке в Кахетию, специально снаряженную для исследования тамошних дел[754], сопровождать на обратном пути Паисия с тем, чтобы на месте проверить его утверждения относительно веры и благочестия греков. Суханов покинул Москву 10 июня 1649 года и вернулся 8 декабря 1650 года. Между тем в феврале или марте 1650 года узнали через некоего монаха Пахомия о важном инциденте, происшедшем в Зографском монастыре на горе Афон: греческие монахи сожгли как еретические три московские книги: Кириллову книгу, Сборник 1642 года и Псалтырь с молитвословом; причиной тому была форма крестного знамения: греки допускали только троеперстие. Суханов подтвердил это известие[755] и, помимо этого, сообщил другие различия. Греки считали от Сотворения мира до Рождества Христова не 5500 лет, как это было установлено в Требнике Филарета, Иоасафа и Иосифа, так же как и в Кирилловой книге, а 5508 лет; греки крестили обливанием, а не трехкратным погружением; греки поэтому рассматривали как действительное крещение латинян и не крестили их снова.

Противоречия между греческими и московскими обычаями были обоюдными: и со стороны греков, и со стороны москвичей. Требовала ли проблема разрешения? Большинство думало, что нет. Греки могли сохранять свои особенности, а русские – свои. И те, и другие были в достаточной степени достойны уважения. Таково было мнение Арсения Суханова. В Терговисте, в Валахии, 24 апреля, 9 мая, 3 и 6 июня 1650 года состоялись четыре крупных диспута с греками, в которых Арсений Суханов оправдал русские обычаи.

Мы крестимся двумя перстами, ибо Максим Грек, следуя блаженному Феодориту, нам так преподал. Итак, патриархи, ваши предшественники, вместо того, чтобы считать Максима еретиком, нам восхваляли его как второго Златоуста. Вы ссылаетесь, чтобы нас осудить, на какого-то иподьякона Дамаскина; это какой-то неизвестный человек, никто не знает ни его жизни, ни его трудов, появившихся много позднее последнего вселенского собора. На ваших иконах Спаситель сложил два перста для благословения, как делаем и мы, русские; вы говорите, что это для благословения, но откуда вы взяли, что персты надо складывать по-разному, чтобы благословлять и знаменовать себя крестом? Армяне крестятся, как мы: если они верны преданию, разве мы должны их порицать? А если греки вводят новшества, зачем должны мы им подражать? Вы делаете вывод относительно хронологии, что четыре восточных патриарха признают исчисление переходящих праздников так же, как и греки.

Но Александрия, так же как и Рим, разве они мало ошибались? И затем, что стоят эти патриархи, имеющие под своим управлением одну только церковь? У нас простой архиерей заведует пятьюстами церквей, а новгородский митрополит двумя тысячами. Крестя, как мы это делаем в Москве, мы повинуемся 50-му правилу апостольскому, составленному в Сионе, и не кто иной, как вы изменяете вере, рожденной в святом месте.