Протозанщики. Дилогия (СИ)

— Так вот, смогли низвергнуть Савриила,
Но подлое учение его,
Не просто вывести из оловянных мыслей.
Мы стали действовать — опять пошли в народ.
Теперь мы поступали аккуратно,
И больше не рубили сгоряча.
Мы трансформировали веры оловянных,
Внедряя главные законы бытия.
И пусть немного разные догматы,
Пускай традиций разных миллион —
От этого разнообразней люди,
От этого разнообразней Мир.

— Почему нельзя еще раз прийти и рассказать?

— Оставь религии в покое — мир прекрасен!
Ликуй, что можешь помогать друзьям.
А Вера — дело личное, родное
Согласие меж Богом и людьми.

— Как же так? Столько народа погибло в религиозных войнах, а вы… Ну, сделали бы что-нибудь, чтобы ни воевали люди друг с другом, споря, чья религия круче!

— Вы бы воевали из-за того, чей цвет кожи лучше. Чьи глаза круглее. Или чьи трусы симпатичнее. Найти повод набить друг другу морды, вы всегда умеете. Уважаю!

— К тому же, очень странные вы люди,
Смена конфессий оловянных — это кровь!
Штыком, дубиной или револьвером,
Но непременно главное — война!
Обряды же совсем не бесполезны.
В них море энергетики людской!
За столько лет, от каждого по капле,
Скопились силы мощных величин.
Любой обряд, направленный на радость,
На счастье, Справедливость и Добро,
Есть мощное подспорье оловянным.
Традиций этих потерять нельзя!
Поэтому, прости, не прав ты в корне,
Когда сказал: Религии все ложь.
Как раз могу я доказать другое:
Религии, все до одной правы!
Конечно, кроме тех… от Савриила.

Алексей все больше убеждался, что его попутчики знают далеко не все. Конечно, куда больше его самого, но все же в чем-то главном, основном — так же как и у оловянных — у них присутствует не знание, а вера. Вера в то, что где-то существует «Олимп», что он может… или чего-то не может. Вера в некие идеалы, правила. Видимо и им не доверяют всего. Каждому свой удел, свой уровень допуска.

— Верно мыслишь, — хмыкнул демон.

— Нет! Не совсем ты верно понял, что являет… — начал было возражать Андрей.

— Стоп! — резко вскрикнул Волна, останавливаясь.

— Что? — подпрыгнул от неожиданности Израдец.

— НИЧЕГО! Причем, совсем ничего! Дорога кончилась. Впереди — ничего…

Дороги, и правда, нет! Оборвалось и поле, и другие пейзажи. Словно шли по картине, но кто-то оторвал кусок. А под ним… пустота!

— А вот и знак, которого мы ждали.
Придется нам шагнуть теперь туда…

* * *

— Они идут! Сомкнуть ряды! — громко распорядился Михаил.

— Почему атакуют? — испугано шептал Рустам, прижимаясь к Антипу, — Неужели «Олимп» разрешил Войну?

— Потом будем рассуждать, сейчас время битвы! — могучие руки Ждана больно стиснули плечи приятелей.

Ближний палач раскатисто скомандовал:

— Вперед! И пусть начнется битва!

Горн всхлипнул боевым напевом, и мелодию подхватили другие трубы. Ударили барабаны, мерно отсчитывая шаги. Серебряные знамена раздулись в потоках встречного ветра. Центральные треугольники стражи тронулись на протозанщиков.

Гром поступи по шершавым камням. Сводящий с ума вой. Шаг — остановка. Шаг — остановка. Шаг… и саврииловцы широким фронтом бросились в бой!

Чудовища Израдца первыми приняли удар. Ползущие конечности по земле устремились на врага, но многорукая стража атаковала сверху. Прикосновения жалили, сводили судорогой уродливые тела, и воины больнички лопались, хлюпая и исчезая в смрадном дыме. На их места приходили следующие, но и их попытки дотянуться проваливались.

— В атаку! — громко выкрикнул Белый, подняв над головой палицу.

Казаки и ройцы сшиблись со стражниками на флангах. Михаил замахнулся дубиной по протянутым к нему перстам, но десятки казацких палиц уже врезали по опасным лапам. Отшибленные руки опустились вниз, и тут же ройские биты поразили стражников в головы. Треугольник ненадолго разорвался, но палач умело срастил пробоину, тасуя подчиненных как дешевый расходный материал.