Процедура: исполнение смертных приговоров в 1920-1930-х годах

Тюремные работники «путешествовали» по всей стране точно так же, как и остальные чекисты. Вот начало биографии одного из многих основоположников будущей системы ГУЛАГа, пришедшего в неё из военных рядов: Аукэ Фердинанд Вильгельмович, 1889 г. р., немец, образование начальное. С 1903 г. работал по найму, меха­ник. С 1917 г. служил в отдельной Латышской дивизии, комбат, в том же году стал большевиком. С 1921 г. командир 275-го полка 29-й дивизии. С 11 августа 1922 по август 1924 г. комендант Соло­вецкого концлагеря ОГПУ. С 8 августа 1924 по 1 ноября 1925 г. на­чальник исправтруддома в Архангельске. В 1925 г. получил строгий выговор с предупреждением от Архангельской губКК РКП(б) за «вступление в брак по церковному обряду»; в 1926-м - строгий вы­говор «за выпивку». С 10 декабря 1926 г. Ф. В. Ауке работал на­чальником Канского исправтруддома в Сибирском крае²⁸.

Классовая месть

Чекисты воспринимали участие в экзекуциях как малоприятную, но совершенно необходимую обязанность. М. П. Шрейдер в ме­муарах, упоминая о коллегах, работавших комендантами, с пол­ным сочувствием к ним замечал, что это были несчастные люди, вынужденные глушить себя алкоголем. Те, кто прошёл через граж­данскую войну, попав затем в систему карательных органов, легко распоряжались чужими жизнями и не боялись вида чужой смерти. Мотив классовой мести играл значительную роль при поступлении в ЧК: например, бывший узник белого «эшелона смерти» Г. А. Лин- ке, этапированный колчаковцами из Новониколаевска на Дальний Восток, с июня 1921 г. работал комендантом Амурского облотде- ла Госполитохраны ДВР в Благовещенске. Н. М. Майстеров, с 1922 г. трудившийся комендантом Енисейской губчека, а затем работавший комендантом полпредства ОГПУ по Сибкраю, потерял брата, убитого белыми в Каинской тюрьме летом 1918 г.

У столяра Барнаульского уезда и большевика с 1917 г. А. Ф. Щербакова жену зверски замучили белые каратели. Этому партизану передали последние слова супруги, которой палачи от­резали груди: «То, что выделаете со мной, мой муж будет делать с вами...». 35-летний Щербаков дезертировал из полка и в марте 1920 г. записался в свежеобразованную Новониколаевскую губче­ка. Проработав месяц, был арестован за самовольную отлучку из воинской части и ревтрибуналом 5-й армии присуждён к отправке в другой полк. Но уже с конца мая 1920 г. Щербаков, добившийся увольнения из армии, числился сотрудником для поручений Ново­николаевской чека. Он исправно участвовал в арестах и давал сви­детельские показания против некоторых арестованных, но этого Андрею Фёдоровичу было мало - и в 1921 г. он в течение восьми месяцев работал помощником коменданта. Затем Новониколаев­ским губкомом РКП(б) Щербаков был отозван из губчека и назна­чен отделённым комендантом местного концлагеря. Впоследствии он год учился в комуниверситете им. И. Н. Смирнова, но выше кас­сира «Хлебопродукта» и заведующего выплатным пунктом Бий- ской страхкассы не поднялся...²⁹

Вокруг известных лиц из числа казнённых их палачами созда­вался некий мистический ореол. Труп видного врага вызывал ост­рое любопытство. После уничтожения 10 апреля 1 922 г. остатков повстанческой армии подъесаула А. П. Кайгородова отрубленная голова мятежника, много месяцев державшего в страхе комму­нистов Горного Алтая, была послана начальником карательного отряда И. И. Долгих в Барнаул в ящике со льдом. Начальник 21-й дивизии Г. И. Овчинников принес голову Кайгородова в большой кастрюле со спиртом прямо на заседание Алтайского губисполко- ма, после чего трофей отправили в Новониколаевск - на любова­ние вышестоящему начальству. В 1924 г., в день приезда М. И. Калинина в Самарканд, была уничтожена группа басмачей, после чего голову их вожака Юлдаша доставили лично «всесоюз­ному старосте»³⁰.

«И именно расстреливать...»

Комендантские отделы, вопреки распространённому мнению, отнюдь не были монополистами в исполнении бесчисленных смерт­ных приговоров. У чекистов 20-х годов вообще считалось хорошим тоном лично приводить в исполнение приговор над осуждённым именно тому следователю, который вёл дело. Считалось, что такой порядок повышает ответственность чекиста за результат расследо­вания. По воспоминаниям видного чекиста Г. С. Агабекова, в Екате­ринбурге в 1921 г. руководящие работники губчека постоянно по­могали расстреливать, после чего «напивались до положения риз и не показывались на службе по два, по три дня». И это не было их стихийной инициативой - в начале 1919 г. ВЧК секретнейшей шиф­ровкой обязало руководящих работников (членов коллегий) гу­бернских и республиканских чека непременно участвовать в казнях «контрреволюционеров», о чём есть прямые свидетельства: объ­яснительная записка председателя Брянской губчека А. Н. Медве­дева в ЦК РКП (б) от 19 декабря 1919 г. и показания главы Тульской губчека Прокудина от 1 5 марта 1919 г.³¹