Процедура: исполнение смертных приговоров в 1920-1930-х годах

Палачи цинично похвалялись своим умением убивать с первого выстрела. Агентурные материалы наблюдения за работниками Но­вониколаевской тюрьмы (исправительно-трудового дома № 1) свидетельствовали о том, что её начальник И. Е. Азарчик вместе с помощниками избивает арестованных, каждый день пьянствует и постоянно ездит в притоны к проституткам. Кучер Азарчика В. Борисовский в мае 1923 г. показал, что 30 апреля начальник тюрьмы вывел водвор связанного заключённого А. М. Никольско­го, приговорённого по ст. 60 и 66 УК РСФСР губсудом 23 марта к высшей мере наказания. Осуждённого «шпиона» посадили в ко­ляску, куда забрались Иосиф Азарчик, его помощник Шереметин- ский и три надзирателя, после чего все уехали. «На другой день мне товарищ Азарчик говорил: „Вот вчера был интересный слу­чай - расстреляли Никольского, неживучий, стерва, как ударил [его из нагана] в затылок, так не пикнул, а Шереметинский выстре­лил уже в мёртвого". На мой вопрос, куда его дели, Азарчик отве­тил: „Бросили в Обь караулить воду"»³⁹.

Таким образом, традиция убивать пулей в затылок с последую­щим контрольным выстрелом установилась достаточно рано, так­же как и «захоронение» где-нибудь в ближайшей реке. Чтобы га­рантированно избавиться от трупов, в Ангару были сброшены тела адмирала А. В. Колчака и главы колчаковского правительства

В. Н. Пепеляева. В декабре 1920 г. тюменские чекисты печатно оп­равдывались в связи с расстрелом и сбрасыванием в прорубь на р. Туре 17 трупов расстрелянных - об этом сразу узнало местное население, которое громко негодовало по поводу большевистских

зверств⁴⁰.

Большого мастерства в ремесле палача достигали и обычные оперативники. Расследовавший убийство Павлика Морозова по­мощник уполномоченного Тавдинского райаппарата ОГПУ по Ура­лу Спиридон Карташов в 1982 г., будучи персональным пенсионе­ром, дал интервью писателю и исследователю Юрию Дружникову. Этот чекист, не достигший каких-то заметных постов и уволенный из «органов» как эпилептик, вспоминал: «У меня была ненависть, но убивать я сперва не умел, учился. В гражданскую войну я служил в ЧОНе. Мы ловили в лесах дезертиров из Красной армии и расст­реливали на месте. Раз поймали двух белых офицеров, и после рас­стрела мне велели топтать их на лошади, чтобы проверить, мертвы ли они. Один был живой, и я его прикончил. ...Мною лично застре­лено тридцать семь человек, большое число отправил в лагеря. Я умею убивать людей так, что выстрела не слышно. (...) Секрет такой: я заставляю открыть рот и стреляю [туда] вплотную. Меня только тёплой кровью обдаёт, как одеколоном, а звука не слышно. Я умею это делать - убивать. Если бы не припадки, я бы так рано на пенсию не ушёл»⁴¹.

Нередко на счету видных чекистов-оперативников первых лет советской власти были многие десятки и сотни исполненных приго­воров. Осенью 1921 г. начальник Секретного отдела Новоникола­евской губчека К. Я. Крумин так характеризовал работу начальника Секретно-оперативного отдела и зампреда губчека С. А. Евреино- ва: «Тов. Евреинов лично принимал участие и проявлял максимум энергии в раскрытии нескольких белогвардейских организаций. Сам лично расстреливал участников в количестве нескольких сотен человек. (...) Кто думает бросить тень сомнения на таких револю­ционеров, тот враг Революции». Малограмотно, но ещё более эмоционально высказался, в свою очередь, о заслугах Карла Кру- мина сам Сергей Евреинов: «...Отправляя на тот свет десятки сво­лочи, безусловно, его место в рядах РКП!».

Сам Крумин похвалил себя в следующих выражениях: «В ре­зультате моей упорной работы в чека расстреляна масса видных белогвардейцев. Сам лично участвовал и действительно раскрывал: во Владимире - белогвардейскую организацию „Владимирский офицерский батальон". В Омске: „Организацию полковника Орле- анова - Рощина", организацию офицеров „Самозащита", и в г. Но- вониколаевске: „Сибирское Учредительное Собрание", организа­цию „Союз мира" (офицерскую), организацию белоэсеровскую „Сибирско-Украинский союз фронтовиков". (...) Интересующимся моей личностью советую обратиться за справками в архивы чека [о] расстрелянных белогвардейцах и [спросить] у уцелевших в лаге­ре. Обычно белые меня не любят и считают сволочью, а это равно­сильно ордену Красного Знамени от Рабоче-крестьянского прави­тельства».

Следственные дела говорят, что в Новониколаевске в казнях весны и лета 1921 г. обычно вместо коменданта участвовал С. А. Евреинов, но иногда его подменял секретарь коллегии губче­ка И. Е. Богданов, бывший начальник Сибмилиции. Изувер Евреи­нов, перенёсший в 1920 г., работая в Омской губчека, психическое расстройство, был большим педантом: непременно указывал дату расстрела с точностью до минуты, писал чётко, расписывался лихо, с росчерком.. ,⁴²