Процедура: исполнение смертных приговоров в 1920-1930-х годах

Оперуполномоченный при тюрьме В. А. Скардин в Тюмени рас­стрелял слета 1937 по март 1938 г. четыреста человек — примерно половину всех смертников. Остальные достались коменданту и оперсоставу горотдела. Как вспоминал периодически исполняв­ший обязанности начальника Тюменского горотдела НКВД Д. С. Ляпцев, оперативные работники в массе своей не горели же­ланием исполнять приговоры, обычно стараясь исчезнуть, так что их приходилось разыскивать и в приказном порядке отряжать на по­мощь коменданту66.

В Минусинске, Абакане, Тюмени весь наличный оперсостав, включая милицию и фельдъегерей, привлекался в 1937 г. к расстре­лам. Как вспоминал бывший начальник Новосибирской облмилиции М. П. Шрейдер, работники милиции в начале 1938 г. постоянно уча­ствовали в расстрелах в Новосибирске. Такая же ситуация была в большинстве городов, где имелись тюрьмы и «условия» для казней. Слишком много людей нужно было расстрелять, и имевшиеся кадры не справлялись, в буквальном смысле захлебываясь в крови.

Начальник УНКВД по Куйбышевской области 4 августа 1937 г. запретил допускать к расстрелам красноармейцев и рядовой мили­цейский состав. Но во многих других регионах эти лица привлека­лись к «ликвидациям». Подчас даже всего состава местного органа НКВД было недостаточно — и партийные органы шли навстречу, привлекая к казням собственные кадры. О конспирации уже и не помышляли. 22 апреля 1938 г. начальник следственной тюрьмы уп­равления госбезопасности УНКВД по Омской области М. Г. Конычев и начальник Тобольского окротдела НКВД А. М. Петров подпи­сали «Акт обследования работы Тобольского окротдела НКВД по приведению приговоров к В М Н » , где, в частности, предписывалось: «Прекратить приглашать для приведения приговоров товарищей из партактива и не осведомлять об этой работе лиц — не сотрудников НКВД»67.

В круговерти массовых казней частым явлением были расстрелы по ошибке совершенно посторонних лиц. Начальник У РКМ Н КВД Ма­рийской АССР Н. Н. Макеев в 1937 г. не только фальсифицировал следственные дела и пытал арестованных, но и допустил расстрел че­ловека, осуждённого на полтора года лишения свободы. После выяс­нения «ошибки» Макеев пытался сфабриковать на расстрелянного дело как на осуждённого к высшей мере. В 1940 г. Макеева аресто­вали и осудили на 10 лет лагерей за многочисленные нарушения за­конности в период террора, но уже в конце 1943 г. досрочно осво­бодили68.

Читинский чекист Василий Кожев показывал: «Когда я был арес­тован и находился в тюрьме г. Читы, то работал старостой корпуса смертников. С приведением приговоров в исполнение творилось вопиющее безобразие. Смертники называли другие фамилии тех, которые подлежали расстрелу, вместо них брали тех других, на­званных лиц, и расстреливали. Комендант УН KBД Воробьёв заяв­лял: „Стреляйте, после счёт сведём, лишь бы количество черепков было". А таких случаев неправильных расстрелов было много. На­чальник 8–го (учётно–архивного — А. Г.) отдела УНКВД Боев также присутствовал и, когда начал проверять, то тех лиц, которые долж­ны быть живыми, не оказалось. И он шутя говорил: «Наверное, Крысова расстреляли за Иванова как крысу», добавляя, что, мол, ошибку исправим. Во время проверки в 8–й камере таким образом было расстреляно 6 человек... Я писал об этом прокурору, он ме­ня вызывал и допрашивал (это был военпрокурор Агалаков), но до конца выслушивать не стал, а сказал мне, что об этом скажете на суде...».

В 1937 или 1938 гг. глава Бийского оперсектора НКВД В. И. Смольников «вместо приговорённых к расстрелу Тарабукина и Соколова допустил самоуправно расстрел других лиц, однофа­мильцев». В. А. Зайцев — оперуполномоченный, а затем и началь­ник Канского райотдела УНКВД по Красноярскому краю — весной 1941 г. был осуждён на 10 лет лагерей за целый букет нарушений законности, включая ошибочный расстрел двух заключённых69.

Следует отметить, что путаница с однофамильцами и теми заклю­чёнными, которые выдавали себя за других, была повсеместной и по­стоянной. Началась она куда раньше 1937 г. В феврале 1926 г. проку­рор Сибкрая П. Г. Алимов предлагал прокуратуре Ачинского округа выяснить причину того, отчего вместо осуждённого Ивонина был расстрелян Акманов (Ивонина чуть позже тоже расстреляли) и до­ложить, был ли причиной этого случая сговор заключённых или «не­внимательность должностных лиц». М. Р. Аришак, возглавлявший райаппарат ОГПУ Александровского района Нарымского округа Запсибкрая, 4 ноября 1933 г. был арестован и отдан под суд за пре­ступную халатность, способствовавшую массовой гибели спецпере­селенцев на о. Назино. Последняя из его вин формулировалась так: «без всякой проверки обвиняемого из деклассированных Лебедева, приговорённого к 10 годам концлагеря, подверг высшей мере нака­зания — расстрелу, перепутав имена и отчества обвиняемых»70.

Каинские душегубы и читинские «чистильщики»