Процесс исключения

В 1971 году скончался академик Виктор Максимович Жирмунский. Из подготовленного им к печати тома стихотворений Анны Ахматовой, из комментариев, на создание которых отдал он последние годы жизни, - вынимают - выстригают - вычеркивают весь некогда предоставлен-ный ему мною материал. Как человек щепетильный, как ученый, для которого немыслимо привес-ти любой самомалейший факт, вариант или дату без ссылки на источник, - академик Жирмунс-кий в своих комментариях, разумеется, добросовестно ссылался на все использованные им работы, напечатанные и ненапечатанные, в том числе и на мои. Например, на мои "Записки об Анне Ахма-товой", которые он изобильно цитировал. Но я приговорена к небытию, меня не было и меня нет. И вот вырезываются фестоны из комментариев к ни в чем не повинному тому, подготовленно-му В.М.Жирмунским. Мне повезло - арифметически-этический вопрос, что лучше: снять ли комментарии Жирмунского совсем (как сняли его предисловие) или оставить хотя бы малую часть их, - нынче приходится решать не мне. Я от решения подобных вопросов, к великому моему счастью, уже освобождена... Чиновники уж сами озаботятся устранением моего имени из коммен-тариев Жирмунского, а что этим элементарным арифметическим действием искажается и обедня-ется ценная, выполненная с искусством и любовью работа, до этого им и дела нет. До дела им никогда дела нет*.

* Написано в 1974 году. Сейчас том уже вышел. (См.: Анна Ахматова. Стихотворения и поэмы / Вступительная статья А. А. Суркова. Составление, подготовка текста и примечания В. М. Жирмунского. Л.: Советский писатель, 1976). Все ссылки на мое имя из комментариев удалены.

...Гниет капуста на овощных базах - почему же не гнить под дырявой крышей потолкам на даче Пастернака? Правдивое и талантливое предисловие к тому стихотворению О.Мандельштама заменено лживым и невежественным предисловием Дымшица. Кто сейчас растит молодых линг-вистов вместо уехавшего И. Мильчука, кто заменит в биологии арестованного Сергея Ковалева?

Посторонним это все равно, на то они и посторонние. Музыке, биологии, лингвистике, физике, литературе. Любви они лишены. Они не растили капусту, гниющую на овощебазах, и не берегли ни стихов, ни поэтов.

Мелочным злопамятством и мстительностью заменены в них основы культуры: любовная творческая память, питающая своими соками ростки будущего.

...Словник Краткой Литературной Энциклопедии еще недавно содержал мое имя. Статья обо мне была уже готова и принята к печати.

После исключения из Союза меня и из Энциклопедии исключили. Меня нет и никогда не было.

Но - буду ли я?

Лидия Чуковская

Написано в ноябре 1974 г.

Исправлено и дополнено в декабре 1977г.

ГЛАВА ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ

1

Сейчас этот вопрос, вызванный бурным отпором души, когда ее, еще живую, заталкивают в гроб,- представляется мне мелким и праздным. Успеть бы положить свой камень в общую кладку, только бы успеть - остальное несущественно.

Пусть камень мой останется незамеченным, неупомненным, а хотя бы и безымянным.

"Буду ли я?" - вопрос праздный: история поставила сейчас другой и гораздо круче - уцелеет ли, выживет ли русская культура, сохранится ли она, создаваемая братством работников (явных и тайных) и уничтожаемая чиновниками, иногда нарочно, со злым умыслом, а чаще и безо всякого.

Культура принадлежит тем из нас и только в той степени, в какой мы сами принадлежим ей - безотказно, безраздельно, бескорыстно и всецело. Хозяев же наших в этой одержимости не обвинишь. Если они чем и одержимы, кроме бдительной охраны самовластья, то разве что равнодушием.

В 1921 году скончался Александр Блок. Нынче у нас 1978-й. С умыслом или по равнодушию в тех комнатах, где он так страшно жил и так страшно умирал и умер, устроена - допущена - коммуналка? Жизненный и литературный путь Блока искажается с умыслом, ну а комнаты?* С умыслом или без умысла ничьей охране не подлежит, никем не оберегается комната Анны Ахма-товой в Фонтанном дворце, вся - цитата из "Поэмы без героя", вся - след ее судьбы и ее поэзии? Сейчас еще живы люди, которые помнят эту комнату во всех подробностях и в тридцать седьмом-тридцать восьмом, и во время блокады, и после войны. Сколько стихотворений помечено: "Фонтанный Дом". Быть может, и вещи еще целы, и тот же клен простирает к окну черные руки.

* К столетию со дня рождения Александра Блока в квартире организован мемориальный музей.

Летом 1977 года мне не разрешено было даже издали взглянуть на это старое дерево. Мне не разрешено было войти в этот двор, который в гораздо большей степени принадлежит мне и любому из читателей и почитателей Анны Ахматовой, чем той хамке, никогда и имени ее не слыхавшей, которая вообразила себя хозяйкой и распорядительницей Фонтанного Дома. Сколько людей готовы были бы прийти сюда - и приняться за почетную работу: восстановить, спасти, сберечь и комнату, и старое дерево. И жизнь свою положить на то, чтобы неустанно открывать для других дверь в поэзию Анны Ахматовой!*