Процесс по делу Скавениуса

Обвинитель: В июле 1941 года, вскоре после вашего назначения на министерский пост, прибыла с визитом немецкая полицейская делегация во главе с генералом полиции Беккером. Вы пригласили делегацию на официальный обед в Кристиансборг и выступили с задушевной речью, обращенной к немецким полицейским. Я позволю себе несколько цитат. Вначале вы отметили с радостью, что датские и немецкие полицейские говорили на одном языке, языке профессионалов. «Господа, вы прибыли в Данию, в маленькую страну по сравнению с вашей, — сказали вы дословно. — Но мы сделаем все от нас зависящее, чтобы показать вам некоторые моменты, которые, возможно, вас заинтересует; малая мастерская также может в своей работе достигнуть высокого европейского уровня». И вы закончили свою речь, заявив, что генерал Канштейн и его сотрудники блестяще справлялись с возложенными на них обязанностями, вызывая тем самым в среде датских полицейских уважение, почтение и товарищеские чувства к немецким коллегам. После этого вы подняли ваш бокал и пили за благополучие и успех всей немецкой полиции.

Тюне Якобсен: Все правильно. Нужно вспомнить только, когда это было сказано, а именно, в 1941 году, когда гестапо еще не свирепствовало у нас и почти сразу же после моего назначения на пост министра. Два моих предшественника должны были уйти в отставку по причине трений с немецкими властями. Не было никакой гарантии, что и в третий раз такое не случится. Я приступил к исполнению служебных обязанностей, взяв себе за правило в политическом отношении вести себя уклончиво, и потому вынужден был говорить о том, что я хорошо знал и в чем имел большой опыт, а именно: о профессии полицейского, общности интересов в работе полиции, о значимости полицейской службы. Визит, который дал повод моим — в данной ситуации чисто штампованным фразам — был ответным визитом на посещение Германии датской полицией.

Обвинитель: Вы были в правлении датско-немецкого общества.

Тюне Якобсен: Когда министр иностранных дел Скавениус попросил меня вступить в правление общества, а премьер-министр Стаунинг придавал большое значение работе этого общества, то я, по правде говоря, не смел отказаться, хотя чутье мне подсказывало, что уготованы мне были большие неприятности. Я рассматривал, кроме того, эту новую организацию как неплохое прибежище: отсюда я мог противодействовать нацистскому влиянию у нас в стране и смягчать постоянные атаки на нас со стороны немцев.

Обвинитель: Так, так. По-вашему, выходит, что датско-немецкое общество было в действительности антинацистской организацией. Эта точка зрения для меня совершенно нова.

Тюне Якобсен: Удивляться тут нечему. И я, и другие члены правления общества прекрасно понимали, почему нас не уважали за нашу работу, почему мы подвергались новым и новым нападкам по радио и в нелегальной прессе. Не могли же мы громогласно заявить, что наша работа фактически была подрывной, направленной против немцев?

Обвинитель: Чего только не услышишь в своей жизни! Вы и ваши друзья в датско-немецком обществе, значит, были на самом деле борцами за свободу и саботажниками? Для общественности все выглядело так, будто общество было попыткой тесного сотрудничества с немцами. Но позвольте мне процитировать передовицу газеты «Политикен» от 8 августа 1940 года, в которой сердечно приветствуют создание нового общества:

«Очень ответственные задачи стоят перед только что созданным датско-немецким обществом. Небывалое развитие политических событий за последние месяцы и глубочайшие перемены в экономике европейских стран как следствие изменения в соотношении политических сил окажут, несомненно, влияние на условия жизни в нашей стране. Та Европа, которая одиннадцать месяцев тому назад была втянута в военные действия, закончила свое существование, а на ее месте возрождается новая Европа, предводительствуемая Германией, ведущей силой на континенте. Трудно предвидеть, как будет проходить это возрождение, но произойдет оно, конечно, после окончания войны. Но если окончательный передел границ является вопросом времени, сама война не мешает, а скорее, наоборот, содействует экономической перестройке путем межъевропейского сотрудничества, чьи рамки уже сейчас определены руководящей ролью немецкой стороны.

Датско-немецкое общество, учрежденное по инициативе датского министерства иностранных дел, должно содействовать участию Дании в этом европейском сотрудничестве».

Такова была тогда обычная точка зрения на роль этого общества.

Но вы лично, значит, вошли в него как саботажник. Не думаете ли вы, что имелись все же иные способы противостоять немцам, кроме вашего способа сотрудничества?

Тюне Якобсен: А было ли у нас оружие к тому времени? Нет! Поддержал ли бы кто нас тогда, с востока или запада? Нет! Стаунинг, возможно, дал очень точную характеристику датско-немецкому обществу, когда он обозначил его как «духовную оборону датчан от нацизма».