Процесс Прасолова и убийство госпожи Тиме (Кошмары русской жизни)

Бурный поток ее в своем стремлении достиг уж могилы Зинаиды Ивановны.

И спускалась ночь, и садилось солнце и снова всходило, — а я сжимал в своих руках святой крест, я боялся грязи: не прикоснулась бы к нему.

А когда этот бурный поток на своем пути встречал граниты и, ударяясь, разбивался о них, пена бурлила ядовито, разбрасывая грязные брызги...

И вашим чутким сердцем вы отделите правду от зла, вы ведь не назовете золотом смрад.

И, желая, поднести вам здесь всю правду, я начну с писем покойной.

Молодая, гибкая, как побег деревца, Зинаида Ивановна полюбила Прасолова первой любовью... И позвольте мне досказать то, чего не досказал здесь подсудимый:

— Она была невинна. И объяснение Прасолова о том, что она просила посвятить его в отношения мужчины и женщины — это лучшее доказательство моего утверждения . . .

И он... сорвал девичьи цветы и... растоптал их.

Вы помните ее письма. Она стремится к нему всей душой, это был первый стук ее сердца.

А он...

Он еще до свадьбы цинично раззвонил своим приятелям о связи с этой девушкой...

Но вот он женился... казалось бы — грех был покрыт...

Не лучшее ли горнило семейная жизнь, которая может освободить от всяких наносных течений?..

А потом . . . Родился ребенок. Жена души в нем не чает.

А подсудимый...

Он пропадает по ночам. Он «увлекается» Аиджелло.

Он говорить, что от ребенка плохо пахнет.

Он... не пошел даже за гробиком ребенка, когда тот умер.

Что же это такое? Где причина такого поведения?

Причина — червь разврата, который точил Прасолова.

И она, искавшая нравственной поддержки мужа, не выдержала.

Вот и вспомните слова ее письма:

«Прощай, мы с этих пор чужие,
И если встанут пред тобой
Былого призраки святые —
Зови их бредом и мечтой.»

Разобрав затем обстоятельства дела, указав на пристрастие многих свидетелей, обвинитель переходит к заключению, что Прасолов давно замыслил убить жену, и лишь выжидал удобного случая.

И случай этот представился.

— Жизнь сделала гримасу и смерть пропела свой последний гимн, — говорил г. Новицкий.

— Когда придете вы домой, — обращается прокурор к прис. заседателям, — и ваши дочери спросят вас:

„Отец, что сделали вы с этим господином?“ — вы скажете им:

— Вместо золотых браслеток, которые он носил, мы надели на него железные кандалы. Вместо шелкового белья и модного платья — арестантский халат.

IX.

Прокурор обвиняет — так сказать — по обязанности.

И в атом случае не всякое лыко в речи прокурора должно быть отнесено в строку.

Но все же во всем, что он говорил слишком много правды.

Разве не писала покойная Зинаида Ивановна Прасолову вскоре после их сближения с горькой жалобой о том, что он развратил се, окунул ее в грязь.

Можно с полной вероятностью сказать, что Зинаида Ивановна выросла в дурных условиях. Об ее воспитании не особенно заботились. Хороших примеров окружающие ее также не могли ей дать. Мудрено ли, что будучи гимназисткой, она уж знала о существование Яра, о том, что существует животное, бессмысленное веселье.

Никаких идеальных или попросту хороших стремлений у нее не было. Красивая, взбаламошенная, с огромной жаждой веселой и прекрасной жизни, она с юных лет сознавала силу своей красоты.

В силу того, что ни семейное, ни школьное воспитание ей ничего не дало, в ней очень рано проснулась женщина со всеми ее качествами и недостатками.

Доверчивая, кокетливая, в меру лживая, в меру правдивая, она распустившись, как дивный прекрасный цветок, ждала судьбу свою.

И она пришла.

Первые шаги ее были связаны с кошмарами.

Она встретилась с красивым юношей Василием Прасоловым.

Он ей понравился.

Она находилась в том периоде, когда слово нравится отождествляется со словом любить.

Пустому, избалованному, вкусившему уж прелести веселой жмени юноше, Прасолову в свою очередь чрезвычайно понравилась Зина.

И в результате — совместная поездка в театр, оттуда к Яру, а оттуда в Эрмитаж, где шестнадцатилетняя гимназистка отдалась Прасолову.

Нежный расцвет юности прерван, смятен...

Все лучшее, что было в юной девушке, все прекрасное, лучезарное оборвалось, улетучилось, кань дым.

Она заглянула в глубокую пропасть жизни и почувствовала боль, жгучую боль раскаяния и стыда.

Но потерянного не воротишь.

Связь с Прасоловым продолжалась.

Правда и то, что Зина внезапно выросла, возмужала, обрела все сложное искусство женщины.

Прасолов привязался к ней.

В результате был их брак.

Что внес с собой в брак Прасолов?

Он даже не любил свою жену, он только жаждал ее тела.

Он посвящал ее во все закоулки человеческой извращенности, методически и систематически развращал ее, — заставил ее полюбить угарную жизнь, возил ее по ресторанам, вертепам, где приличную женщину трудно отличить от проститутки.

Постепенно он подготовлял ее к ее будущей роли.

Впоследствии ему пришлось пожать только то, что он же посеял.

А посеял он грязь, разврат, чревоугодие, страстную жажду лживой, мишурной жизни любовь к блеску, роскоши, нарядам.